Читать «Сент-Женевьев-де-Буа» онлайн - страница 136

Канула, несчастная, в бездне проклятой нашей революции. Что же до Стивы, то, прости меня Господи, согрешу — и скажу вам, молодые люди, что это был мерзавец редкостный. Он и погубил чистое создание, подругу мою Верочку Смиренину. Про то как он совратил ее и склонил к грехопадению говорить вам не стану, вы и так знаете наверняка. Об том много судачили, да и сейчас еще помнят, а мне старухе, не годится про такое рассказывать молодым мужчинам.

Так вот, Верочка негодяя этого все же простила и всей своей чистой и преданной душой своей любила до последнего издыхания. И страшно по поводу столь ужасного конца его убивалась Мы и увозили ее из Петербурга после переворота почти без памяти. Благодарение Господу Богу и, светлой памяти, княжне Мещерской, уже здесь, в Париже, более ли менее оправилась она, и когда открыт был приют, начала работать в нем Причем прилежнее и бескорыстнее не было у нас сотрудницы, даю вам слово Однако до конца видимо от пагубной страсти к совратителю своему она, несчастная, так и не излечилась. Открылось же это много позже, и вот при каких обстоятельствах. В приюте Верочка исполняла самые разнообразные обязанности, не гнушаясь любой работы, в том числе ей поручено было оформление документов на умерших наших постояльцев и решение всех вопросов, связанных с их погребением здесь, на этом кладбище. Местные власти тому никогда не препятствовали, а поскольку постояльцы наши в большинстве своем были люди очень пожилые и перенесшие многие тяготы и лишения, настали годы, когда умирали они часто, порой по несколько человек в один день. Работы в такие скорбные дни у Верочки, как вы понимаете, господа, было предостаточно, но она всегда справлялась с ней и никогда не роптала, не допускала ошибок и потому, никому в голову бы не пришло проверять ее. И вот однажды, помню было это великим постом и едва ли не на страстной неделе, приходи она ко мне в комнату уже поздней ночью сама не своя. Бледна как смерть, вся горит в огне, дрожит, и глаза какие-то безумные Становится она передо мной на колени и говорит:

— Нетта, я более не могу молчать, хочу открыться тебе, потому что чувствую — смерть моя близка — Господь с тобой, Верочка, — отвечаю я ей, какие могут быть твои грехи, мы ведь каждый день друг перед другом как на ладони Ты, видно, больна теперь и может быть, что и бредишь Но она упорствует и просит, чтобы я, не перебивая, выслушала ее Что ж, делать нечего, стала я слушать ее, хотя впору было бежать за врачом, да и за священником И вот в чем покаялась мне Вера. В один из дней, когда умерших в приюте нашем было особенно много, человека три, а то и четыре, она понесла в муниципалитет документы на из захоронение, да тут и нашло на нее помутнение рассудка, иначе я это до сих пор, прости меня Господи, не называю. Словом, к тем трем или четырем новопреставленным приписала она еще одно имя. Какое — думаю, вы догадаетесь и без моей подсказки. То есть все это время одержима была она, оказывается, идеей иметь подле себя не то чтобы могилу Стивы фон Паллена, но как бы ее подобие и быть похороненной после своей смерти рядом с этой плитой. Вот такая странная и богопротивная, прямо скажу вам, фантазия И что же? Фокус это ей удался. Местные чиновники так привыкли к ней и к ее аккуратности и скрупулезности при оформлении всех необходимых документов, что подлога не заметили Она же на скудные сбережения свои заказала плиту и установила ее в отдаленном уголке так, чтобы подольше никому на глаза она не попалась из людей сведущих К тому времени, было это не так уж сложно, кладбище разрослось, русские, живущие уже не только в Париже, но и по всей Франции стали везти сюда хоронить своих близких, и на скромную плиту никто не обратил даже внимания. Так и стала я хранительницей ее страшной тайны, потому что в ту ночь у образа Божьей матери взяла она с меня слово, что до ее смерти никто о том подлоге не узнает, а как умрет она, так я похороню ее непременно рядом стой плитою. Отказать ей я не смогла, уж очень любила я ее и было за что — кроткая и чистая душа была у несчастной, думаю, что и Господь простил ей грехи ее. К тому же в ту ночь она была действительно уже очень больна, скоро после пасхи слегла с тяжелым воспалением легких и тихо угасла той же весной. Волю я ее выполнила, могила Верочкина рядом с той проклятой плитой, возле которой приключилась с вами, дорогой мой, эта странная встреча. Вот вам и весь мой сказ. Теперь вроде и мне на душе стало легче, все же тяжкий груз возложила на нее любимая кроткая подруга моя — Верочка, Царствие ей Небесное и вечный покой В комнате было уже совсем темно, но никому в голову даже не приходила мысль зажечь свет, словно разговор этот только и мог вестись в сумерках, да в темноте Все помолчали еще немного Старая дама переводила дух, столь длинное повествование, да еще всколыхнувшее давние и волнующие ее воспоминания, далось ей нелегко. Поляков же никак не мог собраться с силами и задать вопрос, который мучил его едва ли не середины рассказа Нетты Казимировны, когда помянула она семейство фон Палленов, хотя и сказала, что лично не было знакома ни с кем из них. Однако она словно бы услышала его и слабый голос вновь обратился к нему из темноты — Я чувствую, Дмитрий, вы хотите о чем-то спросить меня. Не смущайтесь, друг мой, в вашем положении, вы должны быть отважны — Как вы узнали, Нетта Казимировна? Да, я хотел спросить. Та женщина, что повстречалась мне и так обошлась со мною потом, я ведь описал вам ее внешность… Не встречалась ли она вам, ведь вы наверняка бываете у той могилы, то есть плиты, посещая могил у вашей подруги?