Читать «Оладьи тридцать седьмого года» онлайн - страница 2

- Нет, неправда, - ответил мальчик. Это в самом деле было неправдой, и он с неправдой никак не хотел соглашаться. Престо из жалости к матери он сказал, что съел оладью. Мать всплеснула руками.

- Ты настоящий троцкист! - крикнула она. - Сейчас судят троцкистов, и они так же путаются в ответах. Их спрашивает прокурор: "Вы встречались со шпионами и диверсантами?" Они отвечают: "Да, встречались". - "Так вы признаете свою антисоветскую деятельность?" Они отвечают: "Нет, не признаем". - "Где же честность, где логика?" Ты настоящий троцкист. Значит, ты съел оладью, но не брал ее?

- Да, - согласился мальчик, все-таки надеясь, что мать утихомирится.

- Как же ты ее мог съесть, если ты ее не брал? - окаменела мать от возмущения, а потом, словно озаренная догадкой, добавила: - Может, ты ее не руками, а зубами схватил? Подошел и, как собака, зубами схватил оладью?

- Да, - подтвердил мальчик, не находя выхода, - зубами схватил оладью.

- И съел? - жестко уточнила мать.

- И съел, - согласился мальчик.

- Так и не притронувшись руками? - спросила мать с раздраженным любопытством.

- Так и не притронувшись, - согласился мальчик.

- Но ведь невозможно съесть оладью, не придерживая ее рукой, - сказала мать, - она же не могла сразу целиком войти в твой рот, хотя он у тебя большой. Значит, ты ее все-таки придерживал руками? Значит, брал? Наконец я тебя поймала!

Мальчик понял, что он сейчас будет разоблачен, и мгновенно придумал ответ.

- Я ее съел прямо с тарелки, наклонившись над тумбочкой, - сказал он.

- Какой коварный, какой коварный, - покачала мать головой, - чтобы иметь право сказать, что он не брал оладью, он схватил ее зубами. Это же надо додуматься! Но теперь ты видишь, что ты все-таки сказал неправду?

- Я сказал правду, - ответил мальчик, - я не брал оладью.

- Брал, зубами схватил! - в истерике закричала мать. - Ты все-таки съел оладью или нет?!

У мальчика от жалости к матери сжалось сердце.

- Съел, съел! - поспешно согласился он, чтобы успокоить ее.

Сейчас в его понимании истинного положения вещей все раздвоилось. С одной стороны, подумаешь, сказать, что съел оладью, даже если ее не съел. С другой стороны, признать, что, он говорит неправду, он не мог. Правда и неправда для него оставались гораздо значительнее любой оладьи.

- Троцкист проклятый! - крикнула мать. - Убирайся из дому, чтобы я тебя не видела до вечера!

Он вышел на улицу, и ему было очень грустно. Он знал, что мать каждый день нервничает, боясь, что отец не придет с работы, что его арестуют. Она часто говорила отцу, что ему не хватает ясности и твердости и он из-за этого может попасть в тюрьму. Мальчик не вполне понимал, что она подразумевает под ясностью и твердостью. Но она считала, что ясность и твердость спасет их семью. Мальчик чувствовал, что в стране происходит что-то мутное и страшное, но как это понять, он не знал и не любил думать об этом.

Повсюду шли судебные процессы над вредителями. Взрослые сладострастно припадали к приемникам, по которым передавали эти процессы. Мальчик чувствовал, что они встревожены и одновременно тихо радуются, что их миновала беда. Но он не любил об этом думать.