Читать «За час до полуночи» онлайн - страница 72

На улице постреливали, иногда доносилась минометная пальба, периодически строчил пулемет, вычищая снайперов из правительственных зданий на другой стороне площади. Рассматривая собственное отражение в пробитом пулями зеркале, я, в лихо заломленном берете, с пистолетом под мышкой, чувствовал себя как среди декораций очередного голливудского боевика.

Мне не исполнилось тогда еще двадцати лет, и все происходящее должно было бы выглядеть для меня романтично и увлекательно, как в старых фильмах Богарта. Но я испытывал совсем иные чувства. Меня угнетали смерть, жестокость и бесчеловечность происходящего.

Я уже дошел до предела нервного напряжения, вот-вот мог сорваться, и Бёрк, интуитивно уловив мое настроение, завел разговор. Его голос звучал доверительно и негромко. В те времена он обладал большой силой убеждения, или мне хотелось так думать. Во всяком случае, тогда я не чувствовал в нем никакой фальши и, выслушав его, был уверен, что мы выполняем священную, миссию спасения чернокожих братьев от последствий их собственной глупости. «Помни, Стаси, – сказал он в заключение, – есть два типа людей на свете: пианино и пианисты».

Мне понравилась эта довольно тяжеловесная метафора, утверждавшая, что есть люди, подчиняющиеся обстоятельствам, и другие, которые управляют ими. В тот период я полностью принимал его философию. Однако тем вечером местные полицейские части выступили против нас, и всю последующую неделю мы спасали собственные шкуры, так что времени на обдумывание его умозаключений у меня не нашлось.

Теперь слова Шона вновь всплыли из прошлого, и, вспоминая события тех дней, я с удивлением понял, что под «пианистами» он вовсе не имел в виду именно меня, а, как всегда, говорил о себе. Он пытался привить мне свой образ мыслей, чтобы легче было управлять мною. Я был нужен ему как безотказное боевое оружие, как пианино, на котором в действительности играл он сам.

Тяжело продвигаясь вперед, я вел за собой осла, весь погрузившись в мысли о прошлом, то есть думая о Бёрке. Его отношения с Пьетом Джейгером имели совершенно иной характер, и он никогда не пытался установить что-либо подобное между нами, вероятно инстинктивно чувствуя бесплодность такой попытки.

Как я уже говорил, вначале он откровенно презирал мой интерес к женщинам и склонность к крепкому спиртному. Потом его неприятие моих слабостей сменилось добродушным подтруниванием, даже своеобразным поощрением их. Теперь я пришел к выводу: он просто понял, что так будет легче управлять мною.

Кем же я был тогда? Стаси Вайетом или творением Шона Бёрка? Нет, с этим покончено. Я буду самим собой, другим пианистом, играющим только для себя.

Мы двигались уже четыре часа, и я остановился, чтобы проверить самочувствие девушки. Она пребывала в том же состоянии, слабое дыхание оставалось единственным признаком жизни.

Сам я не замечал боли, как и в «яме», существовал, словно отдельно от нее. О своей правой руке забыл вообще. Вскоре облака опять затянули солнце и первые тяжелые капли дождя упали на пыльные камни, но я, Стаси Вайет, самый живучий, продолжал упрямо брести вперед.