Читать «Фермент М» онлайн - страница 6

Я испытал тревогу и неуверенность.

Однажды я возвращаюсь домой и обнаруживаю на стене моей комнаты, которую я снимал у одной почтенной старушки, новехонький эстамп. Эта штука мне не очень понравилась. Не понравился сюжет, не понравилось и оформление. Я высказал мнение об этой картине своей хозяйке. Между нами произошел занятный диалог:

Я. Екатерина Алексеевна, я благодарен вам за хлопоты, мпо понятно, что вам хочется украсить мое жилище, разнообразить интерьер, что ли, но видите... откровенно говоря, я немного удивлен. Неужели вам пришлись по вкусу эти раздавленные медузы на кровавом фоне? Вот уж не подумал бы, что вы любите такой сверхмодерн.

Хозяйка. Что-то я не пойму тебя, сынок. Ты о чем?

Я. Об эстампе, который вы повесили над тахтой.

Хозяйка. Это под стеклом, что ли? Бог с тобой, милый. Я его не вешала. Сама удивилась, зачем тебе такая мрачность понадобилась,

Я. Но я его тоже не вешал.

Мы уставились друг на друга и замолчали. На лице моей собеседницы сменилось несколько выражений. Заключительной была мина упрямого недоверия. Старушка поджала губы, готовая обидеться.

Мой недоумевающий взгляд она парировала взмахом руки и словами:

- Ладно шутки шутить. Кроме тебя, некому.

И ушла.

Я возвратился в комнату и с чувством щемящей тревоги осмотрел эстамп. Цена ему была один рубль, а тоску он нагонял на добрую сотню.

Рубиновые кинжальные лучи далекого солнца пробили поверхность океана, но не дошли, не дожили до настоящих глубин. Они умерли на излете, едва коснувшись эпидермы неведомых существ, поднимавшихся снизу, из черно-красной бездны. Голубые слизняки всплывали кверху, и движение их было таинственным, угрожающим. Густая, вязкая, словно стынущая кровь, вода пылала, и тем более неприятно выглядели на ее фоне разлохмаченные медузообразные неопределенности...

Может быть, это была и гениальная картина, но впечатление она оставляла омерзительное. Примечательно, что на ярлыке с внутренней стороны эстампа я не обнаружил фамилии художника. Типография была, цена была, художественный совет, одобривший картину, был, а художника не было. Я было одно время снял эту картину, но затем вновь повесил. Почему я так поступил, не знаю.

- Вот он! Я его узнал! - с такими словами здоровенный парень схватил меня за плечо, в то время как я мирно поджидал автобус на остановке. Судя по фуражке и пальто, передо мной был водитель такси.

- Отпустите меня, гражданин! - шипел я, делая телодвижения, отдаленно напоминающие танец живота. - Я вас не знаю и сомневаюсь, что когда-нибудь захочу знать!

- У меня есть свидетель! - вопил он. - Ты ответишь по закону!

- Ay меня будут свидетели! - защищался я. - Свидетели вашего хулиганства. Вся эта очередь пойдет ко мне в свидетели!

Через десять минут я сидел в отделении милиции. Мне инкриминировался обманный проезд на такси с последующим бегством в неопределенном направлении. Оказалось, я задолжал этому парню за проезд три рубля. И у него действительно был свидетель, такой же водитель такси, который якобы видел, как я в момент расчета выскочил из машины и улепетывал, словно заяц. Сколько я ни ломал голову, я не мог придумать подходящего алиби. Мало того, память подсказывала мне, что в день, упомянутый таксистом, я действительно использовал этот вид транспорта. Но конечно, не столь позорным образом. Правда, мне вспоминалось, что кое-какие мысли о дороговизне проезда в такси у меня были. Но только мысли. Не более. Никаких поступков в качестве логического завершения моих размышлений не последовало, - это я знал совершенно точно. Я не мог бы поступить так, как рассказывал возбужденный водитель такси. Ни в коем случае.