Читать «Тридцатник, и только» онлайн - страница 80

— А фотография? Ты еще снимаешь? — Она кивнула. — На жизнь хватает?

— Да, более чем.

— Да ну? — интерес Фила к Надин заметно возрос. — Наверное, живешь в хорошей квартирке и все такое?

— Да, — с гордостью подтвердила она.

— Прекрасно! Рад за тебя. А что снимаешь?

— Ну… — Надин замялась, внезапно припомнив, как Фил относился к коммерческой фотографии в университетские годы. — В основном иллюстрирую программные статьи. В журнале «Он». Знаешь такой?

— Ага. Сиськи-письки, да?

— Не только, еще многое другое. Но мне случалось снимать голые задницы, что верно, то верно. — Надин нервно улыбнулась, ожидая, что ее начнут обличать в продажности. Но Фил улыбнулся и даже хохотнул. Надин испустила вздох облегчения. — Я думала, ты придешь в ужас. Уже приготовилась выслушать лекцию о коммерциализации искусства!

— Ну что ты, — ответил Фил. — По-моему, это здорово. Честное слово. Тогда, в Манчестере, я был изрядным придурком. Таким претенциозным. Воображал себя бог знает чем. — Он опять засмеялся, уже более сердечно. Надин становилось все более очевидным, что Фил — уж не тот человек, которого она знала много лет назад, совсем не тот. Он стал на десять лет старше, килограммов на десять худее, а его жизненные ценности подверглись радикальному пересмотру.

— И когда же ты вернулся в Лондон? — спросила она.

— Прямиком из тюряги и вернулся. В марте 97-ого.

— Опять к родителям?

— Ага.

— И все еще у них живешь?

— Не-ет, — помотал головой Фил, — нет. У меня есть квартирка в Финсбери-парк, малюсенькая. Мои.. э-э-э… бабушка с дедушкой сдали ее мне.

— Но ты был у родителей, когда я им позвонила, — озадаченно напомнила Надин.

— Не-ет, — Фил опять помотал головой, — я был у себя, в Финсбери-парк. Переезжая, я перевел туда номер.

— Но… но… а твоим родителям разве не нужен телефон?

Фил поставил кружку на стол и глубоко вздохнул. Проникновенно глянул на Надин, сжал челюсти.

— Нет. Им телефон больше не нужен. Они умерли.

От неожиданности Надин слегка растерялась.

— Понятно, — она чуть было не начала извиняться, но вовремя одернула себя. — И как давно? Давно они умерли?

Понурившись, Фил отхлебнул пива:

— Год. Год с небольшим.

— Что? Оба?

— Угу.

— Одновременно?

— Да.

— Боже… какой ужас. А что случилось?

— Лучше не спрашивай.

— Но я бы хотела знать.

— Это не очень веселая история.

— Расскажи, — любопытство Надин распалилось до крайности. — Кому же рассказывать, как не мне.

Вздохнув, Фил задумчиво уставился в глубины пивной кружки. Надин уже опасалась, что не дождется рассказа, но наконец Фил поднял голову и приоткрыл рот, глядя куда-то вдаль. Он напомнил Надин старый заржавевший стояк, по которому вода еле-еле течет.

— У матери был рак легких, — начал он. — Она боролась с болезнью три года. Однажды чуть не умерла, над ней совершили последний обряд и все такое. Но мать билась до последнего. Ты помнишь ее? Боевое орудие, а не женщина. И опухоль вроде как исчезла. Ей сделали рентген легких и ничего не нашли. Все говорили, что свершилось чудо. А она твердила, что ее спасла злость, которую она транслировала этому… она называла опухоль «плевком Вельзевула» и ненавидела ее. — Фил усмехнулся. — Она считала, что злость убила опухоль, а не слюнявое позитивное мышление, и не нетрадиционная хренотень, которой я тогда занимался. Как бы то ни было, мать полностью выздоровела, а через два месяца у отца диагностировали рак груди. Я думал, у мужчин такого не бывает; оказывается, бывает. Вот здесь — Он ткнул пальцем в грудную клетку. — Положили его в больницу, сделали анализы, операцию, лечили, как мать, а ему становилось все хуже: опухоль росла, пришлось удалить все мясо с груди, отрезали сосок и прочее… смотреть было жутко… — Он содрогнулся. — Но прошел год, и отец выписался из больницы здоровехонек и опять зажил в свое удовольствие.