Читать «Воин поневоле» онлайн - страница 10

А это, собственно, и было главной целью Хонакуры.

* * *

Но даже такой день когда-нибудь кончается. Когда бог солнца устал от своей славы и начал клониться к закату, священный Хонакура обрел наконец тишину и покой в одной из небольших комнат, расположенных в дальнем крыле храма. С тех пор, как он был здесь в последний раз, прошли уже многие годы. Коридоры и переходы в этой части здания были еще более запутанны, чем в других помещениях храма. Именно этого и искал сейчас старый жрец. Он знал, что неприятности следуют за ним по пятам, так пусть они поищут его подольше.

Это была тесная, довольно узкая голая келья с высоким потолком и стенами из песчаника; грубые доски пола закрывал маленький, сильно потертый ковер. В комнате было две двери, таких высоких, что даже великану не пришлось бы нагибаться, и одно окно в форме ромба, через его изогнутое запыленное стекло слабый свет проникал синими и зелеными пятнами. Рама покоробилась, и окно не открывалось, поэтому здесь было душно и пахло пылью. Единственной мебелью были две дубовых скамьи. Хонакура взобрался на одну из них и теперь сидел, не доставая ногами до пола. Старик тяжело дышал; он пытался вспомнить, не упущено ли из виду что-нибудь важное.

* * *

Кто-то постучал в дверь костяшками пальцев, появилось знакомое лицо, взгляд из-под опущенных век. Хонакура со вздохом поднялся: в комнату вошел его племянник Динартура. Он закрыл дверь и подошел ближе, чтобы достойно приветствовать старшего.

– Я Динартура, – правая рука к сердцу, целитель третьего ранга, – левая – ко лбу, – всем своим смиренным сердцем я страстно желаю, – ладони сложены у пояса, – чтобы Сама Богиня, – взмах правой руки, – даровала тебе счастье и долгую жизнь, – руки опущены, взгляд устремлен вверх, – и побудила тебя принять мою скромную, но добросердечную помощь, – глаза опущены, – которая может быть полезна в твоих благородных делах, – лицо закрыто руками, поклон.

Хонакура ответил ему столь же цветистыми словами благодарности, а потом указал на другую скамью.

– Как поживает твоя дражайшая матушка? – спросил он.

Динартура смутился. Его светло-каштановые волосы начали редеть, а под одеждами уже обозначилось брюшко. Совсем недавно он сменил юбку молодых на свободную одежду без рукавов, какую носили люди среднего возраста, и коричневую хлопчатобумажную мантию, какая подобает его рангу; желая что-нибудь хорошо рассмотреть, он подносил предмет совсем близко к лицу. Он был младшим сыном в семье сестры Хонакуры, старик считал его непростительно бездарным тупицей, надежность которого нагоняла тоску.

– Как себя чувствует больной? – спросил Хонакура, когда было отдано должное всем формальностям. Он улыбался, но ждал ответа в тревоге и нетерпении.

– Когда я уходил, он все еще был без сознания, – Динартура полагал, что сообщает дяде весьма важную информацию. – У него на голове вот такая шишка, но признаков заболевания нет. Глаза и уши в полном порядке. Я полагаю, в свое время он придет в себя и через пару дней будет как огурчик.