Читать «Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия» онлайн - страница 15

Однако преобладающая в XVI в. тенденция, прослеживавшаяся еще с XIV–XV столетий, — обращение этой части мелкопоместного дворянства к занятиям хозяйством в собственных манорах, огораживаниям, аренде, а также к предпринимательству и торговле, что и стало источником заметного экономического подъема джентри. Т. Вильсон писал об этом: «…джентльмены, которые обычно занимались войной, теперь в большинстве своем стали добрыми хозяевами и так же хорошо, как фермеры или крестьяне, знают, как максимально улучшить свои земли».

Другой типичный путь для джентльмена, в особенности для младшего сына в роду, — университет, получение ученой степени, а затем карьера клирика, юриста или чиновника государственного управления. Эти должности открывали хорошие возможности для дальнейшего продвижения по социальной лестнице: получения титулов и званий за службу, земельных и прочих пожалований.

Психологические установки этого слоя весьма интересны. Этим людям была свойственна энергия и страстное желание подняться, опираясь на свои деловые и интеллектуальные качества. Томас Вильсон подметил, что отсутствие наследства и титула идет младшим сыновьям на пользу, «так как вынуждает усердно предаваться наукам или воинской службе, благодаря чему мы часто превосходим их [старших братьев] славой и репутацией, в то время как они живут дома, подобно Мому, и не слышат звона других колоколов, кроме собственного».

Безусловно, для джентри весьма важным оставалось осознание своей принадлежности к «nobilitas». С этим связаны их надежды на дальнейшее повышение и возможность получить рыцарское звание. Дворянский статус обеспечивал им исключительную роль в местном управлении. Выполняя сколь обременительные, столь и почетные обязанности мировых судей, шерифов, присяжных, членов комиссий по рекрутскому набору и т. д., сельские джентльмены, «первые в графстве по весу и репутации», представляли собой краеугольный камень государственной системы. Они гордились древностью славных родов и украшали свои дома гербами и портретами предков.

Но, с другой стороны, именно эта категория вносила новую струю во взгляды английского дворянства на благородство и социальную иерархию общества. В среде джентри порою начинали ставить моральные и деловые качества и материальное благополучие выше вздорных претензий на превосходство по праву крови. Яркий пример рассуждающего подобным образом умудренного опытом английского джентльмена мы встречаем у Бена Джонсона. Его Новель наставляет племянника: «Учись разумным быть, как наживать, а не учись, как расточать… Хочу я видеть, как ты станешь сдержан и бережлив… И не кичись назойливо дворянством. Вещь ненадежная оно и взято взаймы у трупов…» Утверждение, едва ли возможное для испанского идальго, вполне уместно в устах англичанина. Хотя для английского дворянина идеалом жизни оставалась праздность и свобода от материальных забот, активное втягивание мелкого и среднего дворянства в бизнес, предпринимательство привело к тому, что на английской почве не культивировалось демонстративное презрение к такого рода деятельности, и дворянин, торгующий шерстью или заводящий мастерские в своем поместье, не рисковал при этом своим достоинством.