Читать «После Рима. Книга первая. Anno Domini 192-430» онлайн - страница 10

Эти структуры были самоуправляемыми, основывались на законе и поэтому уже принадлежали не к варварскому миру, а к римскому, к orbis romanorum — политической общности, центром которой был не Рим с его сенатом, а империя в целом.

Римляне считали, что писаный закон делает римское общество наилучшим и потому достойным править прочими землями и народами обитаемой Вселенной. Закон, считали они, умеряет произвол власть имущих и право сильного, а стало быть, избавляет гражданина от страха и наделяет его свободой — свободой в рамках закона.

После установления имперского владычества новые подданные Рима, особенно знать и состоятельные землевладельцы, начали овладевать имперскими языками. Народы к западу от Рейна и югу от Дуная усвоили латинский язык и городской образ жизни, надели туники и были рады считать себя римлянами. Римляне же, всегда кичившиеся приверженностью традициям, молча признали преимущество ношения высмеиваемых в прежние времена штанов (сначала их одобрили кавалеристы, потом остальные) и начали употреблять больше мяса, в частности ранее отвергаемую ими говядину, а также молочные продукты. В свою очередь, варвары вместо похлебок из муки начали есть хлеб, а мясной и молочный стол разнообразили овощами.

Германские и (в еще большей степени) кельтские соседи, покоренные или присоединенные добровольно, с легкостью ассимилировались, причем ассимиляция была подлинной, а часто и окончательной. Через одно-два поколения из некогда варварской среды выходили римские поэты, юристы и военачальники. От коренных жителей греко-римского мира они отличались разве что внешностью, да и то не всегда.

О степени ассимиляции и о притягательности римского образа жизни можно судить по тому, что, несмотря на многочисленные гражданские войны и узурпации трона, за всю историю Римской империи не было ни одной попытки сепаратизма! Большинство населения провинций, древних и завоеванных, не помышляло о независимости.

Напротив, все прекрасно сознавали выгоды мирной жизни в империи, особенно довольны были в Галлии, Белгике и Германии, где до прихода римлян продолжительный мир был редкостью (или не существовал вовсе), а война и набеги являлись обычным делом, почти повсеместным.

На некогда варварских землях основывали школы, scholae publicae: например, на родине поэта Авзония, в г. Отен в центральной Франции, такая школа появилась уже в 23 году по Рождеству. К III веку хорошее латинское образование можно было получить в любой точке империи, даже в таком медвежьем углу, как северо-запад Британии, где обучался святой Патрик.

Латинская школа была очень важным институтом. Своим учащимся она во всех уголках империи, можно сказать, вручала орудие государственной власти. Основная цель scholae publicae — подготовка юношей к государственной службе. В этих школах дети под руководством учителей, грамматиков и риторов в течение семи-девяти лет изучали небольшое число латинских литературных текстов. В основном это были произведения Вергилия, Саллюстия, Цицерона и Теренция. Они составляли канон латинского языка. Представителя римской элиты можно было узнать по речи, по «правильной» латыни, которая существенно отличалась от грубоватого народного языка, которым написаны множество найденных археологами римских граффити.