Читать «У нас в Крисанте» онлайн - страница 122

С большой любовью

Михэлука Бреб,

ученик V класса.

Только ты, дядюшка Томека, ничего не говори тетке о моем письме, да и дяде не говори ни слова. Он-то совсем не виноват, ты сам знаешь, какой он добрый и хороший. А теперь, когда у него такие горести, он просто тает как свечка…»

Тетка как огня боялась попасться на глаза матери Титины. А товарищ Гига уже несколько раз вызывала ее на ферму. Посылала к Олимпии то дядю, то Бенони, как-то раз поручила даже Титине ее разыскать. Но тетка заперлась в доме, задернула занавески и ни за что не соглашалась выйти. Ей, наверное, было очень совестно и хотелось как-то загладить свою вину. Когда Михэлуке потребовалась смена белья, она ему послала через дядю не только чисто выстиранное, тщательно заштопанное и отглаженное белье, но добавила еще и новую голубую рубашку с блестящими пуговками и нагрудными кармашками. Неделю спустя Бенони принес Михэлуке коричневую куртку, перешитую из старой теткиной жакетки.

— Мамка приказала, чтобы ты прислал ей старую куртку, она удлинит рукава, а пока поноси эту.

Михэлука не знал, что и думать. Куртка была хорошая и теплая, но он надел ее без всякой радости; все никак не мог простить тетке обиду.

Мать Титины с улыбкой рассматривала и тщательно выутюженное белье, и голубую рубаху, и новую коричневую куртку, но решение свое не изменила:

— Может быть, она и сожалеет о том, что сделала, но я не разрешу Михэлуке вернуться домой, пока его тетя сама не придет за ним.

Труднее всего приходилось Бенони. Мать, правда, ему разрешала бегать на ферму, готовить там уроки, играть вместе с Михэлукой и Титиной, но вечером все же надо было возвращаться домой, а это было очень грустно.

Не проходило и дня, чтобы он не приставал к матери:

— Мамочка, пойдешь сегодня за Михэлукой? Ведь товарищ Гига просила тебя прийти.

Но мать всегда отвечала одно и то же:

— А зачем она вмешивается? Ей-то что за дело? У него что, ног нет, сам не может прийти?

И вот как-то раз, когда дядя Гаврила снова попытался уговорить ее пойти на ферму за мальчиком, она страшно вспылила и обрушилась на Михэлуку:

— Подумаешь, большое дело, если я ему и влепила пару оплеух! В семье всякое бывает. А кто его обмывал и одевал, кто за ним ухаживал? А он как мне за это отплатил? Пошел и всем на меня нажаловался! Чужие ему ближе, чем родные… Ну и пусть живет у чужих…