Читать «Покаяние Владимира Путина» онлайн - страница 110

Подобную байку, но еще более ужасную, тиражировал когда-то критик Бенедикт Сарнов. Он писал, что известное «дело врачей» (он его называл «кровавым»), по которому в начале 1953 года были арестованы несколько врачей-евреев, должно было завершиться публичной казнью через повешение всех этих евреев на Красной площади. А потом всех московских евреев планировалось-де выслать в места отдаленные, где для них уже построили бараки. Но самом деле все врачи вскоре были освобождены, ни один из них не был ни расстрелян, ни посажен, ни сослан. Вот такая страшная история.

А Ваш собеседник, Валентина, не байки праздного ума, а реальное ограбление всего нашего народа, всей нашей страны считает темой, недостойной обсуждения. Странно… Странно и то, что сам маэстро мало того, что не стал жертвой людоедской власти, а прожил жизнь вполне благополучно, позади у него блестящая музыкальная карьера, из рук людоедской власти, не морщась, он принимал высокие награды, большие государственные премии, звание Народного артиста сначала РСФСР, потом — Народного всей страны. О квартирах и других благах, которые получали люди этого ранга, я уж не говорю…

На Вашем месте, Валентина, я спросил бы Владимира Николаевича: «Если выселение инвалидов происходило, как вы сказали, у вас на глазах, то не могли бы вы привести хоть один пример, назвать хоть одно имя?» Интересно, что бы он ответил.

Я немного старше Минина, я из того поколения, что со школьной парты прямо шагнуло в окопы Великой Отечественной. И, конечно, я знал много сверстников-инвалидов. Назову хотя бы несколько имен. Вот школьный друг Коля Прохоров. Он вернулся с фронта без ноги. И что, его выселили? Окончил Юридический институт и всю жизнь благополучно проработал в судебной системе. Другой школьный друг — Коля Рассохин был тяжело ранен в живот. И что, его выселили? Он кончил Энергетический институт, стал крупным ученым, работал заместителем директора этого института, был председателем Высшей аттестационной комиссии (ВАК), получал не менее почетные награды, чем Минин. А наш одноклассник, еще один мой прекрасный друг Вадим Тарханов из-за тяжелой контузии долгое время не мог ходить. Но потом всю жизнь работал библиотекарем… В Литературном институте со мной учился поэт Саша Николаев. Он вернулся с фронта без руки. И что? Писал стихи, стал членом Союза писателей, как и упомянутые выше, женился, родилась дочь, тоже ставшая поэтом, мы вместе пять лет работали с ним в журнале «Дружба народов». На одном курсе со мной учился Эдуард Асадов, ставший известным поэтом. Он ходил с черной повязкой на глазах…И его выселили? Много я мог бы еще назвать имен друзей-инвалидов. А сколько ровесников не вернулось…

И все они прожили благополучную советскую жизнь, насколько жизнь инвалида может быть благополучной, имели семьи, детей, получали квартиры, пользовались государственными льготами. Коля Прохоров, помню, получил бесплатно машину.

А в нынешние дни? Читаю в «Российской газете»: «Наши читатели собрали ветерану Сталинградской битвы часть денег на жилье. Но проблема пока не решена». Оказывается, Михаил Васильевич Щербаков купил недостроенный дом, но остался должен 1 миллион рублей. Редакция попросила читателей помочь ветерану. Деньги пошли. Собрали 507 тысяч. Где взять остальные? А знаете ли Вы, Валентина, что это за сумма — 507 тысяч — это четвертая или даже восьмая часть ОДНОДНЕВНОЙ зарплаты таких самоотверженных трудяг, как известный Алексей Миллер или Игорь Сечин, о их собратьях Абрамовиче или Фридмане я уж не говорю. А Щербакову 96 лет, и всем фронтовикам за девяносто. Чего стоят рядом со всем этим трогательные речи президента о внимании к людям, о гордости ветеранами, о «сбережении населения»… Да он не имеет морального права говорить об этом, сидя в компашке Миллера и Фридмана!