Читать «Падение Икара» онлайн - страница 35

Никий, растерявшийся перед новым, таким и чуждым и, казалось, страшным миром, вскоре, однако, с ним освоился и стал деятельным помощником Титу: бегал за покупками, пек репу и свеклу на жаровне в мастерской дяди или на очаге у соседа, сапожника, радушно зазывавшего к себе мальчика. Соседние мальчишки решили испытать пришельца и сыграть с ним несколько шуток. Для начала ему незаметно привесили сзади к поясу хвост, сплетенный из крепких веревочек с кисточкой внизу: каждому было ясно, что обладатель такого хвоста состоит в близком родстве с ослиной породой. Первая шутка оказалась и последней: Никий так изукрасил насмешников синяками и ссадинами (одному выбил даже зуб, к счастью молочный), что никому больше не приходило в голову его испытывать. Сам он, правда, тоже сильно пострадал: глаз у него открылся только через несколько дней, а нос походил, по словам Тита, сочувственно выслушавшего повесть о битве, на крупную хорошую грушу. Но положение себе Никий завоевал: его признали своим и равным; он вошел в товарищеский круг; называть его другом стало лестно.

Новые приятели, коренные жители Рима, быстро познакомили пришельца с городом. Никий скоро уже смеялся над своими прежними страхами. Он выучился ловко проскальзывать в толпе между взрослыми, превосходно разбирался в путанице извилистых и кривых римских улиц и улочек и брал под свое покровительство бедных чужеземцев, впервые попавших в Рим и с отчаянием расспрашивавших, как им добраться до нужного места.

Товарищи повели его однажды смотреть конские бега в Большом Цирке — так называлась узкая долина между двумя холмами, Палатином и Авентином, на склонах которых и располагались зрители. Посредине долины была сложена длинная узкая платформа, которую надлежало каждому вознице обогнуть семь раз. Легкие двухколесные колесницы, запряженные каждая четверкой лихих коней, неслись в стремительном беге; возницы, подавшись всем корпусом вперед, гиканьем и бичом еще подгоняли своих лошадей. Никию очень понравился один возница: совсем юный, почти мальчик, он так спокойно стоял в подпрыгивавшей, бешено несшейся колеснице, так ласково ободрял свою прекрасную, золотисто-буланой масти четверню — ни разу не коснулся бичом, ни разу грозно не крикнул. Он уже был впереди всех, благополучно шесть раз обогнул платформу, когда один из участников состязания, смуглый бородатый человек, бывший до сих пор сзади, дико завизжал и стал неистово хлестать своих вороных жеребцов, которые понеслись, обезумев от боли и этого визга. Они уже вот-вот пошли бы голова в голову с булаными, но юноша, весь перегнувшись к коням, что-то сказал, почти прошептал им, и вот они уже впереди, далеко впереди всех! Как кричали, как неистовствовали зрители! А юный возница, вместо того чтобы обратиться, как полагалось, к устроителю бегов, спрыгнул с колесницы и стал обнимать и целовать своих лошадей, прижимаясь головой к их мордам. А потом как важно и торжественно, с пальмовой веткой в руках, объезжал он арену! Какая милая улыбка была на его измученном лице! И как важно выступали его красавцы кони, словно понимали, что они победители…