Читать «Голгорфа Христа-белоруса, или Судьба фильма на фоне эпохи» онлайн - страница 9

— Я — историческая личность, — всерьёз рассуждает перед камерой Борис Владимирович. — Через мои руки прошло в СССР около двух с половиной тысяч фильмов: читал сценарии, налаживал производство, распределял финансирование, осуществлял контроль за идейнохудожественным уровнем. И без моей подписи фильм на экраны выйти не мог… Работа в Беларусии — самое счастливое время моей жизни! Тогда в Минск приехала группа молодых режиссёров, операторов, художников, актёров. Обсуждали вместе сценарии, я много времени проводил на съёмочных площадках: всё искал «тайну 25-го кадра».

— Да! — утверждает один из художников-постановщиков фильма Евгений Игнатьев. — У нас не было разделения на «начальство» и «подчинённых», существовали одной семьёй.

Но сама должность Павлёнка была сложной, полной противоречий: близко общался с творцами, ценил их, знал характеры и, скажем так, слабости каждого, но, вместе с тем, административная функция — почти что цензорская. Ведь это именно при нём происходило «распятие» фильма «Христос приземлился в Гродно».

Когда мой друг и соавтор, сценарист и режиссёр Никита Хубов, узнал о съёмке Павлёнка, вздохнул: «Попил, попил он нашей кровушки».

О сценарии

Поначалу я дал высказаться бывшему руководителю белорусского кинематографа.

— Сразу насторожило название — какой-то лингвистический парадокс: с одной стороны, нечто возвышенное — «Христос», с другой — «приземлился». Могло ведь восприниматься как богохульство, могло обидеть верующих.

Ах, Борис Владимирович, верно, забыл, что с верующими при советской власти как раз-то меньше всего и считались.

Совершенно противоположную версию утверждает оператор фильма Анатолий Заболоцкий:

— Москва желала получить антирелигиозный фильм, а картина-то получилась как раз религиозная. Великий Короткевич — самый искренний и открытый человек, которого в жизни встречал! Бывая в Минске, смотрю на его дом, на мемориальную доску в его честь — и плачу… Сценарий Володи был, может, немного недоработан и великоват — 94 страницы. Но какое наслаждение было даже просто читать его!

Действительно, удивляла уже первая страница: там, словно в пьесе, были представлены действующие лица, да с ироничными характеристиками:

«ЮРАСЬ БРАТЧИК из Пьяного Двора, он же Христос: школяр-недоучка, за доброту и сомнения в вере изгнанный из Мирского коллегиума.

ЮСИЯ БЕН РАВУНИ, он же Иуда: бывший медных дел мастер, бывший ювелир, бывший толкователь Талмуда — бывший бедняк вследствие этого. За те же, что и Юрась, качества изгнан из Слонимского кагала…»

И так — о всех персонажах. Уже актёрам было ясно, кого воплощать.

О писателе вспоминает Валерий Рубинчик, режиссёр знаменитого фильма по Короткевичу «Дикая охота короля Стаха»:

— Ходил в плаще, в берете, с папироской — такой денди! А в сущности: самобытный европейский интеллектуал с энциклопедическими знаниями.

Любовь Румянцева играла две роли: куртизанка Марина Кривец изображала апостола Иоанна. Тем самым за четыре десятилетия до «Кода да Винчи» Короткевич уже выдвинул гипотезу, что Иоанн мог быть женщиной — ай да белорус-прозорливец!