Читать «Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл» онлайн - страница 2

Лу Синь в своей «Краткой истории китайской повествовательной прозы» называет причины, в силу которых китайские мифы сохранились лишь в незначительных фрагментах. Первая из них явно несостоятельна: капризная природа бассейна реки Хуанхэ, где жили предки китайцев, заставляла, мол, их много трудиться и не оставалось времени на созерцание явлений природы и создание произведений «большой литературной формы». Но создатели произведений устного народного творчества, как правило, во всех странах жили в тяжелых условиях, и тем не менее, например, в Индии, Греции, на Руси были созданы замечательные произведения устного народного творчества, проникнутые оптимизмом, великолепные эпические поэмы. М. Горький по этому поводу говорил: «Очень важно отметить, что фольклору совершенно чужд пессимизм, невзирая на тот факт, что творцы фольклора жили тяжело и мучительно — рабский труд их был обессмыслен эксплуататорами, а личная жизнь — бесправна и беззащитна. Но при всем этом коллективу как бы свойственны сознание его бессмертия и уверенность в его победе над всеми враждебными ему силами».

Вторая причина, приводимая Лу Синем, в противоположность первой, весьма убедительна и доказательна: Конфуций и его последователи занимались изучением и разработкой лишь «высоких материй» — этических взаимоотношений в семье и государстве, различных церемониалов, музыки и т. д., а древние мифы и предания в большинстве своем ими решительно отвергались. Лишь позднее, когда конфуцианство стало господствующей идеологией, мифы и предания постепенно стали трансформироваться в историю, и их стали рассматривать как подлинные исторические события.

Известный исследователь китайской мифологии профессор Юань Кэ пишет: «Превращение мифов в историю — одна из основных причин гибели китайских мифов… Историзация мифов, заключавшаяся в стремлении очеловечить действия всех мифических персонажей, была главной задачей конфуцианцев. Стремясь привести мифические предания в соответствие с догмами своего учения, конфуцианцы немало потрудились для того, чтобы превратить духов в людей, а для самих мифов и легенд найти рациональное объяснение. Так мифы стали частью традиционной истории. После того как миф записывался на бамбуковых дощечках, его первоначальный смысл искажался, а люди стали доверять только тому, что было записано. И постепенно стали исчезать мифы, передававшиеся из уст в уста».

Одной из самых ранних книг, в которой помещено довольно большое количество фрагментов и эпизодов древних мифов, является «Шаньхайцзин» («Книга о горах и морях»). На эту книгу ссылаются, ее цитируют многие древние авторы, а также исследователи и комментаторы последующих эпох — вплоть до наших дней.

Об этой интересной книге у нас, к сожалению, нет специальных работ. Краткие упоминания о ней мы можем найти лишь в примечаниях и комментариях к другим работам. Даже профессор Чжэн Чжэнь-до в своей четырехтомной «Истории китайской литературы» уделяет книге всего лишь несколько строк. Высоко оценив памятник, он приводит несколько кратких цитат из него, в том числе и миф о Куа Фу из раздела «Ханвай бэй цзин». Вот отрывок из него: «Куа Фу погнался за солнцем. В пути он почувствовал жажду и напился воды из рек Хуанхэ и Вэйхэ. Этих рек не хватило, чтобы утолить жажду, и он решил попить воды из Большого озера, расположенного на севере. Не добежав до озера, он умер от жажды. Брошенный им посох превратился в лес Дэнлинь».