Читать «Пропавших без вести – не награждать!» онлайн - страница 149

И тут его осенило.

«Адольф Гитлер, партийная кличка – Вольф (волк). Главная ставка Гитлера называется “Вольфсшанце” (Волчье логово), резервная ставка – “Вольфсшлюхт” (Волчье ущелье). Гитлер – отец немецкого народа. Его любимый сказочный герой – Вервольф (волк-оборотень). Так что, черт возьми, он и есть Отец волков? Эту гору за ним я ни с чем не спутаю. Я был на ней дважды: ребенком во сне и здесь, в Норвегии… Вот бы никогда не подумал, что меня с детства Гитлером стращали».

«Начитавшись» немецкой служебной документации, Якушев забрел в парадный зал. Перед ним, у портрета Гитлера, стоял задумавшийся рейдовик. Якушев посмотрел в глаза фюреру и все понял: Гитлер приказал Монголу убить его.

«Ничего у тебя не получится, сукин сын! Это ты вперед меня к своим звездам улетишь, а я жив останусь, и домой вернусь!» – лейтенант достал пистолет и выстрелил Монголу в затылок.

* * *

После взрыва антенны Лоскутов позвал Бокова в офицерскую комнату. Пока военврач рассказывал ему о бегстве Якушева с поля боя, Николай Егорович нашел в буфете пачку эрзац-кофе, запалил спиртовку, поставил кипятиться воду в небольшой кастрюльке.

– Честно говорю, товарищ командир, когда я разобрался в обстановке, у меня было желание пристрелить его.

– Так стрелял бы, пока никто не видит, – равнодушно сказал Лоскутов.

– Да, как-то… – замялся Боков, – и Глашка постоянно была рядом.

– Сколько раз я слышу: «Да я бы!», «Да мне бы!», а как доходит дело до крови, так руки никто не хочет марать. Не поднимается рука стрелять в живого человека – так не трепли языком, не ищи себе оправдания.

– Николай Егорович, вы меня неправильно поняли. Если трибунал примет решение расстрелять Якушева как труса и дезертира, то я готов привести приговор в исполнение.

– Док, о каком трибунале ты мне талдычишь? – Лоскутов снял кофе с огня, разлил по чашкам. – Есть решение партии и Ставки Верховного главнокомандования о расстреле трусов и паникеров в боевой обстановке. Есть военно-полевые суды, которые правомочны выносить приговоры изменникам Родины в особом порядке, без участия прокурора и защитников. Есть СМЕРШ, есть военные трибуналы, есть НКВД, но мы-то с тобой – никто! Мы два советских офицера, и нам, по уставу, не положено собирать судебный орган и на основании его решения казнить военнослужащего Красной армии.

Николай Егорович попробовал кофе, поморщился: заменитель, он и есть заменитель. Как ни обжаривай цикорий, в кофейные зерна он не превратится.

– Где сейчас Якушев? – спросил он.

– Болтается где-то по замку, помогает, кому делать нечего.

– Он в сознании? В смысле он понимает, где находится и что делает?

– Вроде бы да. Но я, Николай Егорович, не силен в психиатрии. Я не возьмусь поставить ему точный диагноз, что это: внезапно обострившаяся шизофрения, параноидальный психоз или раздвоение личности на почве сильного душевного потрясения. Тут я – пас!