Читать «45° в тени» онлайн - страница 7

Донадьё задержался в ресторане с главным механиком. Когда он поднялся на палубу, корабль уже вышел в открытое море. Волны с шелковистым шелестом обволакивали его корпус. Низко нависшее небо затянуло не облаками, а сплошной дымкой.

На корме слышалась музыка.

В этот час Донадьё всегда гулял по палубе, крупными шагами, то по освещенной ее части, то по затемненной. Через каждые три минуты он проходил мимо бара.

Когда он поравнялся с баром в первый раз, с проигрывателя лилось танго, но никто не танцевал. На террасе помощник капитана, три офицера и мадам Бассо только что заказали шампанское. В углу, один за столиком, сидел человек, лица которого доктор не различил.

Проходя мимо бара во второй раз, Донадьё заметил, что шампанское уже было налито в бокалы. Оказалось, что одинокий силуэт принадлежал Гюре; он пил кофе, на который имел право согласно своему билету.

Когда доктор шел мимо бара в третий раз, помощник капитана танцевал с мадам Бассо, а лейтенанты говорили что-то, подбадривая их…

Ему не пришлось пройти свои обычные десять кругов: когда он обходил палубу в девятый раз, а мадам Бассо танцевала с капитаном колониальных войск, к доктору подошел стюард.

— Вас просит дама из седьмой каюты! Она испугалась, потому что ее малыш как будто перестал дышать. Я ищу ее мужа.

— Скажите ей, что я сейчас спущусь вместе с ним.

И Донадьё подошел к Гюре, поклонился и прошептал:

— Не пройдете ли вы со мной? Кажется, ребенок не очень хорошо себя чувствует.

Молоденькие лейтенанты хохотали до упаду, потому что их капитан, на двадцать лет их старше, пытался танцевать бигин. Что касается помощника по пассажирской части, то он, улыбаясь, не спускал глаз с мадам Бассо, фигура которой четко вырисовывалась в каждом па этого танца.

ГЛАВА ВТОРАЯ

До каюты номер семь пришлось идти довольно долго. Гюре шел первым, стремительными шагами, останавливаясь на углах коридоров, чтобы подождать доктора, и вопросительно смотрел на него, словно проверяя, туда ли он идет.

Он по-прежнему хмурился, вид у него был несчастный. Или, вернее, Донадьё до сих пор еще не мог определить сложного выражения его лица, этого нервного, напряженного внимания, этой потребности в чем-то, что от него ускользало. Словно револьвер, готовый выстрелить, Гюре, казалось, в равной степени мог мгновенно разрядиться гневом или нежностью.

Белый хлопчатобумажный костюм сидел на нем неплохо, но был сшит из простого материала. Во всем его облике сквозила какая-то стыдливая посредственность.

Ему, вероятно, было двадцать четыре или двадцать пять лет, он был высок, хорошо сложен; только из-за слишком покатых плеч фигура его казалась недостаточно сильной.

Гюре рывком открыл дверь каюты, откуда послышался голос женщины:

— А! Это ты…

Этих двух слов было достаточно: доктор понял, что здесь происходит. Донадьё вошел. Он увидел женскую фигуру; повернувшись спиной к двери, она наклонилась над диваном.