Читать «Смерть двойника» онлайн - страница 4

— Опустите руки! Глубже дышать!

Он хотел куда-то рвануться, что-то сделать. Но уже не ориентировался в пространстве. Внутри головы, где-то между затылком и темечком, начало громко и сильно стучать, словно бы заработал отбойный молоток, только сделанный не из железа, а из желе… И больше он ничего не помнил.

* * *

Очнулся несчастный в абсолютно незнакомой комнате… Голова у Севы раскалывалась. И первым чисто рефлекторным его движением была попытка приложить ладонь к этой ужасающе больной голове… Однако не удалось. Наконец Сева увидел себя сидящим в тяжелом кресле с деревянными ручками. И руки его были прикованы к тем самым ручкам, а ноги — наверное, к тем самым ножкам. Впрочем, «прикованы» сказано слишком сильно. На самом деле они были просто привязаны (по крайней мере, видимые им руки) не очень толстой, так называемой бельевой веревкой. С бантами на концах, какие мы обычно делаем на шнурках ботинок. При сильном желании эти банты, наверное, можно было бы развязать зубами — если как следует наклониться, презрев головную боль. Но это было бы слишком решительное действие, на которое Сева Огарев, как мы уже знаем, совершенно не был способен. И поэтому он лишь протяжно застонал, чтобы вызвать хоть малое сострадание со стороны тех, кто его здесь привязал!

Сквозь боль, лежащую в его голове тяжелым студнем, сквозь общее одурение он, наконец, начал кое-что осознавать. Например, понял, что комната, несмотря на свою просторность и добротную, даже, пожалуй, шикарную обставленность, была не просто комнатой, а кухней. Сева узрел раковину из нержавеющей стали и газовую плиту, которую ему доводилось видеть в рекламе по телевизору. Тут к нему, так сказать, по ассоциации, явилось и первое воспоминание — той плавной иностранной машинки и той… женщины, которая…

За своей спиною Сева услышал шаги, довольно крепкие такие, и женщина, явившаяся в его памяти, появилась перед его глазами. Будь Сева Огарев в ином состоянии духа, он бы, наверное, отметил про себя, что она несколько полновата — как по части талии, так и по части ног. Она была то самое, что в домарксистской России называли «толстопятая». Тут надо заметить, что наш герой из-за очень скромного достатка, а также из-за своей суровой жены в очень малой степени растратил отпущенные ему природой потенцию и желания относительно женщин.

Однако Севе сейчас было слишком не до своей потенции.

«Что вам надо от меня?!» — так хотел он спросить у вошедшей мучительницы. Но вместо этих слов из его горла выкарабкался звук, больше всего похожий на скрип стула, когда на него садится большой и тучный человек.

Женщина посмотрела на Огарева умными серо-зелеными глазами:

— Болит?.. Выпейте, не бойтесь. Вам будет легче, — и поднесла к его губам склянку с коричневатой жидкостью.

Да то не склянка была, а хрустальный тяжелый лафитничек, старинной, чуть грубоватой, а потому особо привлекательной работы.

Сева выпил горьковатую водицу. Первые несколько секунд ничего не чувствовал. Но затем в его голове запели майские соловьи и расцвели ландыши. Женщина теперь смотрела на Севу с явной гордостью: