Читать «Робкий ангел возмездия» онлайн - страница 97

– Кампари, – сказал Фома, и приглашенный официант поставил перед ним бокал.

– Марика, хочу заметить, что ваш стиль гранж в одежде очень органичен, вы увлекаетесь модой или работаете в фешен-индустрии? – сказав это, Фома заставил всех впасть в ступор, даже саму Марику.

– Нет, – удивленно сказала она, – но я люблю все, что связано с модой, одеждой и магазинами. Вот видишь, Марго, – обратилась она к тетушке, – я прекрасно разбираюсь в моде.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Лёлька, немного поражаясь, как серая мышь Маня могла заполучить такой экземпляр.

– Я пишу романы о любви, их действия происходят в 18–19 веках, – ответил Фома, понимая, что встает на скользкий лед.

– И много вы написали? – это Илья вступил в игру – нащупать слабое место гостя.

– Не много, шестнадцать, – скромно ответил Фома.

– А, это то чтиво, которое читают старые девы и снимают в сериалах на федеральных каналах, – засмеялась Марика, забыв, что пять минут назад Фома похвалил ее.

– И что, даже такое творчество продается? – спросила Лёлька, которая все всегда сводила к деньгам.

– На хлеб хватает, – туманно ответил Фома и продолжил: – Творчество – понятие субъективное. Вот возьмем, к примеру, фильм Михаила Казакова «Покровские ворота», ведь чудесный фильм, не правда ли, все согласны?

– В этом я с вами соглашусь, – сказала Лёлька, остальные просто покивали головами.

– Когда он вышел в первый раз на экраны, зритель воспринял его холодно, а вот через несколько лет, при повторном просмотре, зрители впали в полный восторг. Что изменилось? Фильм – нет, люди – нет, изменилось настроение в стране, изменилась атмосфера вокруг, воздух, если хотите. И вот это уже стал не жалкий водевиль, а шедевр киноиндустрии. Вспомните великих художников, музыкантов, писателей, которые ушли не понятыми и не признанными, ведь они не бросили свое дело только потому, что им кто-то сказал, что это плохо, писали в стол, потому что не могли не писать, потому что физически начинали болеть, когда бросали свое ремесло.

– Значит, вы причисляете себя к великим? – уже не так насмешливо спросила Лёлька.

– Я причисляю себя к тем, кто не может не писать, – с достоинством сказал Фома и, нащупав Манину руку под столом, сжал ее.

– Знаете, бывает так, человек очень много рисуется, а внутри пустота, – усмехнулся Илья.

– Согласен, а бывает, как в вашем случае, человек и порядочный, и умный, но никак не может этого показать, – ответил Фома.

Все замерли, включая Илью, не поняв, оскорбил сейчас гость его или похвалил.

К облегчению Мани, которая все это время была как натянутая струна, прозвенел звонок в дверь.

– Илья, открой, это Петр Сергеевич, – сказала Марго, задумчиво вглядываясь в Фому, словно примеряя, подойдет он ей или нет.

* * *

Ужин прошел без происшествий, Петр Сергеевич оказался маленьким сгорбленным старичком, но очень веселым человеком. Он весь вечер шутил, рассказывал занимательные истории из жизни нотариуса и пытался даже приударить за Марго. Она, к удивлению своих родственников, принимала эти ухаживания и даже кокетничала с ним. Но веселье закончилось, как только принесли десерт, Марго резко стала серьёзной и, махнув Петру Сергеичу, который тут же достал папку с документами, сказала: