Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 160

Четверг, 4 декабря. «Кушать, есть» – часто приходится слышать эти слова. Дома, на улице, в школе, в магазине только и разговоров, что о еде. Мама очень похудела. Платья, которые ей были узки, сейчас висят на ней, как на вешалке. Началась смертность от истощения. Пропадают голуби и кошки. Папа достал немного овсяных отрубей. Из них делаем лепёшки и жуём. Полнейшая апатия. От употребления большого количества воды люди начинают пухнуть. Вчера я лежал на диване, и ко мне подсела мама. «Выживем ли мы?» – спросила она. Я ответил: «Попробуем». Но я думаю, что больше 2-х месяцев мы не протянем. Немцам удалось занять Тихвин, идут бои за Званку, Волхов, Мгу. Поговаривают о массовой эвакуации женщин и детей на машинах через Ладожское озеро. Многие учреждения и заводы закрываются, люди уходят пешком. Не знаю, чем кончится война для нас, но фашизм обязательно будет уничтожен.

Вторник, 9 декабря. Каждый день жизни в Ленинграде – это игра со смертью. Кто не погибает от бомбёжки, того убивает снаряд. Кто убережётся от снаряда – умирает с голоду. Англия объявила войну Финляндии, Венгрии и Румынии. Япония начала военные действия против США и Англии. Война всё разгорается.

Среда, 10 декабря. Мама отправляет меня с дядей Самуилом из Ленинграда. Она говорит, что им без меня будет легче, а я здесь долго не протяну… Получил эвакуационное удостоверение, навернул на себя сто одёжек, сложил на саночки самые необходимые вещи и отправился на Мойку, где нас сажали в машины. Выехали поздно вечером, ночью сделали привал. Объезжая воронки и трещины, где пешком, где на машинах, мы благополучно перебрались через Ладожское озеро и оказались на станции Новая Ладога. Там получили по 300 граммов хлеба и с аппетитом его съели. Так я оказался вне осаждённого города.

Ссылка на то, что 25 октября 1941 г. город Пушкин находился в наших руках, является ошибочной. Пушкин был оставлен нашими войсками 15 сентября, а в октябре уже были уничтожены все пушкинские евреи. Одновременно это свидетельствует о том, что достоверной информации у ленинградцев не было. – В. Ц.

Назимов Израиль

Врач, в 1941—1942 гг., заведующий райздравотделом Кировского района Ленинграда.

Январь 1942. …Смерть вступила в свои права. Она не щадит никого. Рабочий, ученый, ребенок, мужчина, женщина, старик, молодой – никто не может противостоять этому новому бедствию – голоду. Люди падают на улице, тихо и безропотно, в одиночестве умирают дома. На улицах много отечных, еле передвигающихся. Безбелковые отеки. Новый термин – алиментарная дистрофия. Приступаю к организации стационаров для дистрофиков.

…Ужас, дикий ужас! Голодная смерть! Что может быть трагичнее такого конца?

А что делать с детьми? Как сохранить их жизни? Многие матери теряют чувство материнства. Они, как волчицы, набрасываются на полученные продукты и съедают все, что принадлежит им и их детям. Безропотные, беззащитные, они не отстаивают свое право на существование и гибнут.