Читать «Тайна Клумбера; Жрица тугов; Роковой выстрел; Хирург с Гастеровских болот; За гранью бытия; На грани бытия» онлайн - страница 112

— Ладно, идет. Много ли до него пути?

— Шесть миль, — сказал Тревор.

— По дороге семь, — с солдатской точностью поправил полковник. — Мы с миссис Ундервуд останемся дома. Вы все свободно уместитесь в коляску, за кучера можете быть сами поочередно.

Мне нет надобности упоминать, что это предложение было встречено всеобщими аплодисментами.

— Ладно, — сказал Чарли. — Через полчаса экипаж будет готов. Поэтому не будем терять времени. Нам нужно лососины, салату, крупных яиц, кипяченой воды — целая куча вещей. Я возьму на себя напитки. А вы, Лотти?

— Я займусь посудой.

— Я — рыбой, — сказал лейтенант.

— А я — овощами, — прибавила Фан.

— Ну, а вы, Гастер, какое амплуа себе изберете? — спросил Чарли.

— По правде сказать, — ответил своим певучим голосом швед, — выбор у меня невелик. Но я могу помочь дамам, а потом сумею оказаться полезным вам в приготовлении того, что вы называете салатом.

— В последнем амплуа вы будете иметь больше успеха, чем в первом.

— А? Что вы сказали? — спросил он, вдруг оборачиваясь ко мне и краснея до корней волос — Да! Ха, ха! Хорошо сказано!

И он с фальшивым смехом крупными шагами вышел из комнаты.

— Послушайте, Лотти, — тоном упрека начал мой жених, — вы обидели этого человека.

— Я, право, не нарочно, — оправдывалась я. — Если хотите, я пойду и скажу ему это.

— О! Не стоит того, — вмешался Дэзби. — С такой рожей как у него, человек не вправе быть таким обидчивым. Он живо успокоится.

Я право, не имела ни малейшего намерения оскорбить Октавия Гастера, но тем не менее была очень зла на себя за то, что причинила ему неприятность.

Уложив в корзину ножи и тарелки, я увидела, что другие еще не справились со своей работой.

Момент показался мне как раз подходящим для того, чтобы извиниться за мою необдуманную фразу.

И вот, никому не сказав ни слова, я быстро пробежала по коридору к дверям комнаты нашего гостя.

Легкость ли походки была тому причиной или пышность ковров Тойнби-Холла, только мистер Гастер не заметил моего присутствия в коридоре.

Дверь его комнаты была открыта.

Я подошла ближе и заглянула в дверь.

В позе доктора было что-то такое странное, что я буквально окаменела на месте от удивления.

Он читал, держа в руке газетную вырезку, содержание которой, видимо, очень забавляло его.

Но в его веселости было что-то страшное: все тело его содрогалось, но губы не издавали ни звука.

На лице, которое я видела в профиль, было выражение, какого я еще не видала в жизни. Я могу сравнить его только с восторгом дикаря.

В тот самый момент, как я собиралась сделать шаг вперед и постучать в дверь, он снова содрогнулся всем телом и бросил бумажку на стол, а затем поспешно вышел из комнаты в другую дверь, ведшую через прихожую в биллиардную.

Шаги его затихли вдали, и я снова оглядела комнату.

Что именно, какая смешная вещь могла вызвать такую веселость в таком серьезном человеке? Это, очевидно, должен был быть какой-нибудь юмористический шедевр.

На свете есть мало женщин, обладающих принципами, которые могли бы оказаться сильнее любопытства.