Читать «Черленый Яр. Ангелы плачут над Русью» онлайн - страница 241

Собирались братья недолго, и скоро все пятеро сели на коней.

— Погодите, — остановил их Тяпка. — Нате, возьмите. — Два дружинника держали в руках какие-то свёртки из овчины.

— Что это? — удивился князь.

— Касожские, или, как ещё теперь говорят, кабардинские, бурки.

— И что ими делать?

— Да это ж постель в степи. Смотри.

Тяпка бросил бурку на припорошённую снегом землю, влез в неё, укрылся с головой и для пущей убедительности даже всхрапнул.

— Здорово! — засмеялся князь. — Ну, давай сюда.

— Кинешь на плечи, когда будет холодно, а сейчас можно приторочить к седлу, — напутствовал путников атаман.

— А я сразу на плечи, — заявил Силай.

— Небось соскочит, — усомнился князь.

— Не соскочит, — уверил Тяпка. — Я уже ездил так.

— А где ж ты их взял?

— Да тут недавно купцы из Кабарды проезжали во Владимир торговать и вот такие бурки везли. Я с ними разговаривал и поведал, что жил у нас один их земляк по имени Шумах. Купцы оказались ему дальними родичами.

— Шумаху?!

— Шумаху. И уж так они расщедрились, что подарили нам десяток этих бурок, во как!

— Ну, спасибо, атаман, — пожал Тяпке руку князь. — Угодил. Теперь о крове и волноваться не будем, не замёрзнем, если только татары не перережут.

— Да уж постарайтесь, чтоб не перерезали.

— Постараемся! — дёрнул поводья Даниил, и пятеро всадников поскакали правым берегом вниз по течению Воронежа.

— До устья? — спросил князь.

— До устья, — кивнул Рус. — А там вдоль Дона тоже вниз и в степь. Посмотрим, как татары живут, а то давненько мы к ним не наведывались. Да, а на липецкое пепелище-то заезжать будем?

— Как-нибудь в другой раз, — решил князь.

Глава десятая

Ехали трусцой. Спешить было некуда, да и силы себе и коням берегли. В глубокую осень дни коротки, начало смеркаться. До устья Воронежа было рукой подать, но уже почти стемнело. Остановились у подножья высокого обрывистого берега Воронежа.

— Давайте между холмов укроемся, там безопаснее и теплее, — предложил Силай.

— Да нет тут татар, — махнул рукой Рус. — Левый берег широк, болотист, там дальше лесок и тута на горе лес, а татарва лес не любит, сторонится его. Сворачивайте, щас костёр разведём, погреемся, воды вскипятим и потрапезуем.

Свернули, выбрали удобное место. Конь и Вепрь пошли за дровами, а Рус занялся лошадьми: дал овса и воды.

Князь Даниил поднялся на обрывистый холм, огляделся вокруг. Уже почти ничего не видно. Его друзья тем временем разожгли костёр, вскипятили воду, подогрели трапезу и позвали:

— Спускайся, княже!

Князь подошёл к костру, сел и сказал:

— Тут бы детинец поставить. Хорошее место для города.

— Так и позволят нам тута детинец ставить! — усмехнулся Рус.

Даниил вздохнул:

— Да больно уж удобное местечко для крепости. И почему раньше никто из князей не догадался город здесь поставить? Смотрите, какой обрывистый берег Воронежа.

— А по бокам?

— Что — по бокам?

— По бокам уязвимо.

— Уязвимо, — согласился князь.

— А там степь, — показал Рус на левый берег реки, — постоянная опасность — вот потому и не возвели тута кремник. Лесов-то настоящих здесь нет. Вот у нас могуч Воронежский лес, под Липецем. В его тени и стояли три наших родных детинца: Липец, Онуз и Воронеж. Помню, отец мой Кунам рассказывал, что когда Курск татары сожгли и курских князей перерезали, то и до Рыльска потом добрались. Курские князья гордыми были и воинственными, за что и поплатились. А рыльский князь Олег не стал сопротивляться и из своего родового Рыльска дал деру сюда, на Воронеж. Вон на том обрывистом холме хотел детинец поставить, людей своих, оставшихся в живых, из-под Рыльска позвал, стал лес заготавливать. Но Ногай его и отсель так турнул, что Олег вдоль Дона до самой Сосны без оглядки утемёхал. И только там ему поселиться разрешил сначала князь Святослав Липецкий, а потом и Орда ярлык на елецкое княжение дала. Но Олег Елец не стал восстанавливать, не его это город. Он Ольгович, и потому претендент из рода Ярославичей мог появиться, из тех же ваших князей Липецких. И Олег сдвинулся с Ельника на Воргол, стал князем Воргольским, не забывая для пущей важности, что он и Рыльский, хотя от Рыльска, как и от Курска, одни руины остались.