Читать «Женя Журавина» онлайн - страница 83

— Преподавать русский нелегко... Тетрадки...

— Ну, все-таки тетрадки, а тут грядки. А завроно — вы его не знаете! Он — сплошная желчь. Так тебя выставит напоказ, что неделю места не находишь. Ну теперь вы расскажите про себя...

— Не хочется. Да и нечего рассказывать.

— А мне, что все-таки мне сделать? Это его мамаша виновата. Я думаю съездить к нему в город.

— Не понимаю. Если бы на меня кто-нибудь поднял руку, тронул пальцем, посмотрел зверем, — я бы не стала жить с таким человеком. Мне кажется, — вот не могу выразить эту мысль, — жить — это благородство нести, чтобы ты мог честно, с достоинством смотреть на всех. А если тебя оскорбили, как же смотреть в глаза, как себя чувствовать? Не знаю, не понимаю... Вот сейчас у меня никакой горечи, на совести — никакого груза. И мне легко...

— Ах, не говорите. Ничего вы еще не знаете. Во-первых, надо как-то жить; во-вторых, вдвоем куда интереснее... «И плакал я перед тобой, на лик твой глядя милый...» Не верится, что были такие люди. Или еще: «Как мимолетное виденье...» Пережить бы такую минуту, а там уж все равно...

— Я думаю, из жизни это не ушло. Оно есть, должно быть! Только мы не умеем его находить, а когда находим, не умеем беречь.

— Я бы уберегла...

Разговор оборвался, но и та, и другая долго не могла заснуть.

* * *

Для Жени началась новая жизнь. Пользуясь всякой оказией, она перебиралась из школы в школу и не столько учила других, сколько училась сама. По совету Агнии Петровны, она начала с маленьких отдаленных школ, в которые никогда не заглядывал инспекторский глаз. Поэтому ее посещение сплошь и рядом становилось маленьким праздником в жизни таких же, как и она, молодых учительниц, приехавших с Запада. Они сразу же находили общий язык. Иногда, так как школы были однокомплектные, становились рядом: одна работала с одним классом, другая — с другим; проводили уроки, готовили обед, а затем ужин, а вечером делились опытом педагогической работы и всей самостоятельной жизни. Женя рассказывала о том, что она видела в других школах, и это было лучшей помощью, какую она могла оказать своим сверстницам. А больше они мечтали. Мечты — вольные птицы — маленькие и робкие, большие и смелые. В долгие зимние. ночи, у малюсеньких керосиновых ламп они создавали особый мир, не похожий на окружающий. Мечтали и о том, чтобы поступить в институт, поехать в Москву, побывать в музеях, в картинных галереях, в театрах; а втайне, каждая про себя, мечтала о том, как встретит его, человека со светлым челом, чистыми и честными глазами, богатого умом, щедрого сердцем, смелого и ласкового, навстречу которому поднимется поток нетронутых чувств.