Читать «Женя Журавина» онлайн - страница 101

— Твоя вина, что они такие, — сказала наконец жена. — Вот увидишь, они убегут от нас в беспризорники, как бегал ты сам. Твоя кровь...

— Очень хорошо! — ответил муж. — Убегут — наберутся ума.

— Спиридон, я не хочу тебя слушать. Ты подумай, какая неблагодарность! Я полгорода обегала, просила, унижалась. Теперь так трудно что-нибудь достать, а они расхватали, разделили, и хоть бы от кого-нибудь спасибо. А перчатки — ужас что такое! Разорвали на мелкие клочки.

— Хорошо сделали. Я бы поступил так же.

— Что ты говоришь? До чего доведет эта свобода?

— Я давно говорил: не будь наседкой — они не цыплята. Учи летать — орлами будут...

— Как ты со мной разговариваешь?

Белецкая стала всхлипывать. Женя попросила остановить машину, и когда очутилась одна среди поля, вдруг ощутила огромное облегчение.

С левой стороны расстилались колхозные поля, справа сбегал к речке редкий лесок, за речкой круто поднималось взгорье, покрытое лесом. Женя свернула с дороги и стала собирать цветы.

Июнь в Приморье — месяц цветов. Цветут боярышники, бересклеты, калина, на лугах — красные и желтые лилии, огоньки, лютики. Что не цветет в июне! На смену весенним певцам приходят летние певцы, музыканты, барабанщики и плясуны из мира пернатых и насекомых: козодои, кулики, кузнечики, стрекозы. Насекомые заселяют все щели, все морщинки на земле. Они теперь везде — на коре деревьев, на цветах, на листьях, в воздухе, в земле, в водоемах. И в полдень, когда солнце низвергает на землю горячий золотой ливень, звон и стрекот, циркание, гудение, песни и гомон сливаются в один могучий хорал, гимн величию жизни, заполняющий собою весь воздушный океан.

В июле — другие голоса, другие цветы: на лугах лиловые и синие касатики, у дорог и на выгарях — малиновый кипрей, пышные охапки лабазника, рябинолистника, синие колоски вероники. Цветут сирень, аралия, шиповник. Тайга плотнее натягивает свой зеленый полог, сближает колонны-стволы, переплетает их лианами, точно готовится к празднику. Но солнце проникает и под полог леса и роскошествует в каждом ярусе. Пения птиц уже не слышно — вывелись птенцы, и родители с темна до темна снуют во всех направлениях, выискивают корм для своих желторотых. Зато мир бабочек поражает красотой и яркостью нарядов: махаоны, ленточницы, радужницы, перламутровки, зефиры, голубянки.

К концу июля и в августе полуденный зной достигает предела; томятся и млеют листья и травы; все живое готово разметаться на жаркой земле, как дети в постели, и зажмуриться. Дни сменяются величественными предосенними ночами. На небе из края в край перекидывается серебряная звездная дорога. Земля — чудеснейшая из планет — представляется празднично убранным кораблем, несущим свое население среди созвездий в неизмеримые дали. А в траве во всех направлениях вспыхивают бесчисленные светлячки — живые крошечные искры, — чертят свои короткие огненные линии; циркают сверчки, звенят и булькают ручейки, плывет по кронам плавный вековечный шум листвы и времени.