Читать «Покопайтесь в моей памяти» онлайн - страница 39

– Я – Дмитрий Тарасевич.

– В самый раз, – обрадовался майор юстиции, – у меня к нему тоже вопросы.

Сын Тарасевича вошел внутрь, поставил чемоданы у своих ног и заглянул в окошко. Один из чемоданов опрокинулся на пол, и по тому, как он упал без стука, можно было догадаться, что оба чемоданы пустые.

– Как бы мне в квартиру попасть? – поинтересовался он.

Сухомлинова достала из шкафчика с дубликатами ключ и, протягивая его, сказала, что это она ему звонила.

– А я – следователь Егоров, – тут же представился майор юстиции. – Веду это дело, и у меня к вам несколько вопросов.

– Я с дороги устал. В другой раз как-нибудь.

– Другого раза может и не быть. Вы же сами заинтересованы в скорейшем поиске убийцы. Да я и не задержу вас надолго и даже к вам подниматься не буду. Прямо здесь вы ответите на мои вопросы, а…

Майор юстиции посмотрел на Сухомлинову:

– Вы не могли бы в интересах следствия покинуть нас минут на десять-пятнадцать? На крылечке постойте, что ли.

Пришлось выходить и стоять какое-то время перед входом. Почти следом за ней на крыльце появилась помощница депутата Тамара Баранова, в коротеньком кожаном плащике, из-под которого не было видно юбки. Она покосилась на консьержку, осторожно на высоченных шпильках спустилась по ступенькам и остановилась шагах в пяти, словно дожидаясь кого-то. Затем дверь открылась, из дома быстро вышел Худайбергенов в спортивной куртке, которая плотно облегала его мощный торс. Он подхватил Баранову под руку и потащил в сторону.

– Я же сказал, что не сегодня, – долетел до Сухомлиновой его раздраженный голос, – все документы у меня в офисе. Да и то там немного. Через три дня еще получу, если…

Они свернули в подземный паркинг. Начал накрапывать дождик. Елизавета Петровна посмотрела на часы: десять минут уже истекли. Она вернулась в дом. В скворечнике майор юстиции внимательно слушал, а сын Тарасевича раздраженно говорил:

– Еще раз повторяю: нет у нас никаких родственников. У отца под Ростовом была двоюродная сестра, с которой он не общался лет тридцать. Она никак не может претендовать на наследство. Да и какое там наследство: только эта квартира, картины.

– Еще два счета в банках на общую сумму почти миллион рублей, автомобиль «Форд Фокус». Но вы сможете вступить в права наследования только через полгода, если не появятся другие претенденты. На машине можете ездить, но продать ее не сможете.

– Но картины я могу вывезти?

– Нет, – вступила в разговор Сухомлинова. – Для вывоза вам потребуется разрешение представителя Министерства культуры, но он вам его не даст, потому что картины представляют собой культурно-историческую ценность.

– Но там мазня, по большому счету. Вот если бы у отца был бы Малевич или Кандинский…

– И тем не менее.

Дмитрий с недоверием посмотрел на нее.

– Елизавета Петровна у нас искусствовед с большим опытом, – объяснил Егоров, – я сам, когда узнал, не поверил.

– Если хотите продать, то я, возможно, помогу найти покупателя, – предложила Сухомлинова.

– Было бы хорошо, – обрадовался сын Тарасевича, – но я ограничен по времени. Через четыре дня должен улететь. Похороню отца – и на следующий день обратно. А можно как-нибудь поскорее связаться с покупателем? Сами понимаете, похороны – дело недешевое.