Читать «Славяне и арийский мир» онлайн - страница 144

Мы уже пересмотрели доказательства, собранные Пенкой и Пёше для доказательства изменчивости языка и сравнительной устойчивости расы. Мы также видели, что особенности, отличающие каждый из неолатинских языков, обязаны своим происхождением, без сомнения, различным изменениям, которым подвергался латинский язык, распространяясь между иберами, галлами, ретийцами или даками. Происхождение наречий Италии и Древней Греции и современных провинциальных диалектов Франции, Германии и Англии может до известной степени быть объяснено таким же образом.

Итак, мы в праве распространить этот принцип и сделать из него vera causa (лат. истинная причина), могущую объяснить происхождение диалектов, из которых вышли семьи арийских языков. Другими словами, мы можем приписать если не все разницы, которыми отличаются между собой арийские языки, то значительную их часть арианизации неарийских. В некоторых случаях можно констатировать влияние чужеземного наречия. Так, Шпигель показал влияние семитической грамматики на персидский язык, а дравидийской на санскритский. То же самое относится и к санскритской фонологии; язычные и нёбно-зубные буквы, одни из наиболее характерных для санскрита, принадлежали к языку дравидийцев, покоренного народа, и распространились в арийских языках, но лишь в Индии.

Не является невозможным, что некоторые из этих фонетических изменений обязаны своим происхождением причинам чисто органическим. Дункан Джибб доказал, что у крайних типов, как негр и европеец, существуют явные различия в строении гортани, которых достаточно для объяснения того, почему негры находят столь трудным издавать некоторые звуки, кажущиеся нам естественными. Для негра почти невозможно произнести английское th, которое он превращает в d, тогда как швейцарец изменяет его всегда в z. Русский, с другой стороны, изменяет th в ф и делает, например, из Теодора — Федора. Аналогичное изменение мы находим в латинском; fumus соответствует греческому θυμός, a rufus — έρυθρός.

Существует много таких фонетических признаков расы. В ночь Сицилийских вечерен заставляли убегающих французов, приставляя шпагу к горлу, произносить слово ciciri, и если c произносилось как s, а не как русское ч (если они говорили сисири вместо чичири), то их признавали за французов и убивали.

Когда египетские мамелюки истребляли арабов Сайда, то они заставляли их произносить слово dakik (мука), чтобы убедиться, произносилась ли гортанная как к или как g.

Жители Галаадские говорили «шибболет», но люди Ефрема «не могли произносить хорошо и говорили „сиббалет“» и были убиваемы на берегах Иордана (Суд. 12: 6).

Полинезийцы не в состоянии произнести имя «Мари», которое они изменяют в Mali. Китайцы изменили Бенарес в Polo-nai, Брама в Fan и Christ в Ki-li-sse-tu. Капские кафры произносят слово «gold» (золото) — igolide и «sugar» (сахар) isugile, тогда как они могут произносить те странные готтентотские прищелкивания языком, которые невозможны для англичанина, даже после долгого упражнения — experto crede (лат. буквально «верь опытному»). Это случаи крайние, но мы можем высказать как аксиому, что когда какой-нибудь язык переходит к чужеземцам или к порабощенным расам, то существуют некоторые роды звуков, которых произношение будет для них затруднительно и что, следовательно, эти звуки будут непременно выкидываться или неверно произноситься. Таков в особенности случай для смягченных немых или придыхательных слогов. Так, когда Аристофан выводит на сцену варваров, то заставляет их заменять трудно произносимые звуки φ, θ, χ более простыми звуками π, τ, к. Готы чувствовали ту же трудность. Ульфила передавал греческое χ через к. Угры находили трудными для произношения смягченные немые буквы b, g, d и изменяли их в р, к, t. Точно так же мадьяр, говоря по-немецки, говорит pinter вместо binder, pek вместо beck и pleh вместо blech.