Читать «Славяне и арийский мир» онлайн - страница 123

По теории Пенка, предки литовцев приобрели арийский язык от предков тевтонов; по другой теории, предки тевтонов приобрели свой язык от предков литовцев.

Трудно верить, чтобы тевтонский язык, потерявший столько первоначальных флексий, который сократил столько литовских слов и который обезобразил первичную фонологию, мог бы представлять собой материнский язык, из которого возник литовский; между тем нельзя безусловно отвергнуть предположение, что тевтонский язык развился из какой-нибудь более древней формы славяно-литовского. Кроме того, гипотеза Пенка ставит нас лицом к лицу с еще большим затруднением. Надо объяснить, каким образом язык короткоголовых рас, кельтов и умбров, не говоря уже о языке греков, армян и индоиранцев, мог произойти из языка тевтонов, расы длинноголовой; каким образом народу, который в неолитические времена был малочислен и находился на низшей степени цивилизации, удалось организовать столько племен, более многочисленных и более цивилизованных.

Нам надо теперь рассмотреть другую категорию доказательств: доказательства археологии и лингвистической палеонтологии. Как мы уже видели, общее правило то, что когда две расы, стоящие на разных ступенях цивилизации, приходят в соприкосновение, то существует вероятность, что язык расы более цивилизованной одержит верх в лингвистической борьбе за существование.

Это правило имеет существенную важность в данном вопросе. Если мы признаем вместе с Пенкой, что тевтоны были по крови единственной чистой арийской расой, организовавшей другие, то их цивилизация должна была быть сравнительно передовой. Но, восходя к началу неолитического периода, к тому времени, когда тевтоны передали арийский язык другой расе, мы найдем, что длинноголовые обитатели берегов Балтийского моря находились тогда в состоянии самой глубокой дикости, тогда как короткоголовые расы Центральной Европы сделали довольно значительные успехи в цивилизации и достигли пастушеского кочевого периода.

Если мы перенесемся в эпоху, гораздо более близкую к нам, то мы увидим, что к концу неолитического века тевтонская раса была наиболее отсталой, так как тевтонские слова, относящиеся к цивилизации, по большей части заимствованы из славяно-литовских и кельтских языков соседних народов. Таковы суть даже слова, относящиеся к земледельческой и пастушеской жизни.

Как показали д'Арбуа де Жюбэнвилль и другие писатели, кельтский язык в своей основной морфологической структуре имеет более тесные отношения к латинскому, чем к тевтонскому. Отношения между языками кельтским и тевтонским ведут начало с эпохи сравнительно недавней и полезны для указания относительной степени цивилизации, достигнутой обоими народами. Многие слова, заимствованные из кельтского языка и вошедшие в тевтонский, относятся к предметам гражданского и военного управления. Они едва ли могут быть недавнее, чем галльское государство, основанное Амбигатосом в VI веке до Р.Х. Они указывают нам, что в эту эпоху или в предшествовавшую ей цивилизация и политическая организация у тевтонов были ниже, чем у кельтов, и что тевтоны были под владычеством кельтов. На основании доказательств лингвистических казалось бы, что тевтоны обязаны были своим соседям кельтам и лигурам первым знакомством с земледелием и металлами, со многими орудиями и предметами пищи и одежды, точно так же, как с самыми элементарными общественными, политическими и религиозными понятиями; так, например, слова, обозначающие нацию, народ, короля, чиновника, заимствованы из кельтского или из литовского языков.