Читать «Наш Артем» онлайн - страница 124

Наседкин носится по всем палубам, как наседка, согнанная с яиц: «Ах, акула!», «Ах, летучая рыбка!». Если он еще назовет Федора Феденькой, Щербакова и Саню — Щербачком и Санюшей, то, ей-богу, выкинет его за борт, как летучую «рыбочку», к миленьким акулочкам!

Артем в сердцах стукнул кулаком о поручни пароходного борта, боль его отрезвила. Ну чего, чего он взъелся на весь свет, на товарищей? Не было у них денег, чтобы переехать из проклятого Шанхая в Европу или Америку. А в Россию дорога пока заказана. И уж не с таким же настроением нелегально переходить границу, пробираться двенадцать тысяч верст без билета, без паспорта.

Скоро экватор, и на пароходе праздничная суета. Матросы бродят по палубе с таинственными минами, кают-компанию охраняет от любопытных здоровенный стюард. У него из-под полы белоснежного кителя торчит здоровенный вертел, для устрашения, конечно. Артем знает, что по давней морской традиции всех, кто впервой пересекает экватор, обдают забортной водой, а морской царь и его черти требуют выкуп.

Пусть с ним делают, что хотят, а на эту традиционную оперетку он не пойдет, не то в таком настроении и беды наделать можно.

До Австралии плыть да плыть. И чем дальше он уплывает от родных берегов России, тем настойчивей, беспокойней мысль устремляется туда, в Харьков, в Питер, на Урал.

Он вот уже который день гонит от себя воспоминания. Они слишком будоражат. Но образы прошлого лезут во все щели сознания. Превосходная память хранит мельчайшие детали. Он слышит голоса людей, которых, быть может, нет уже и в живых.

Как-то Наседкин назвал его Агасфером, вечным скитальцем. Тогда он запротестовал, а вот сегодня, пожалуй, и согласен.

После Стокгольма Ленин направил его на Урал, восстанавливать разгромленную к тому времени партийную организацию. Вот уж когда он покочевал — с завода на завод, из города в город. Ободранный, измазанный сажей, он не привлекал к себе взоров полиций — еще один пролетарий, и только. Да и днем он старался поменьше болтаться на улицах и заводских дворах, отсиживался, отсыпался в рабочих халупах. Вечером же, когда все кошки серы, собирал уцелевших товарищей, рассказывал им о решениях IV съезда, договаривался о налаживании партийной работы и… ночью пешочком двигал на новый завод, в новый город. Часто и голодный, и замерзающий на продувных уральских ветрах. Но сколько ни ходил, в одиночку трудно собрать разрозненные партийные силы.

Пришлось ехать в Москву за подмогой. Конечно, на этих дорогах, в этих скитаниях бывали не только трудности и ухабы, но и радость неожиданных встреч.

В Москве, например, он угодил в объятия Александры Валерьяновны Мечниковой, Димы Бассалыго и его брата Константина Бассалыго. Они перебрались из Харькова, где, по словам Димы, слишком «наследили». В Москве же он узнал, что к нему на подмогу на Урал переводятся Лядов и Степан Рассохацкий. Подмога солидная. Оказалось, что и братья Бассалыго согласны поехать на Урал.