Читать «Территория бога. Пролом» онлайн - страница 55

— Ты вывалился из лодки, — сказал старик, — головой вниз, потому что потерял сознание от удара.

— А вы как знаете? — удивился Инспектор, тихонечко ощупывая голову и тело в поисках возможных последствий, травмы или раны какой. Выше лба обнаружил засохшую кровь.

— Я видел, что с тобой стряслось, — ответил Фёдор Николаевич и чуть-чуть улыбнулся.

Инспектор сразу заметил, но осознал позднее — целые зубы, что в конце второго тысячелетия нашей эры в России случалось редко. Конечно, зубы старика были желтоватыми, темноватыми, прокуренными, но своими.

— Как вы могли видеть в такой темноте? К тому же, кажется, кругом одна вода была… — Югринов осторожно приподнялся и сел, навалившись спиной на теплое дерево стены.

— Я даже декабрьской ночью вижу, — ответил старик и снова улыбнулся. — Твою лодку тоже подтащил к берегу, с мотором. Не веришь — спроси Бахтиярова. Он сам не только видит, слышит, но и чует за выстрел.

— Бахтиярова? Лёшу или Николая, отца? — правильно понял Инспектор фамилию вогула как таежный пароль Северного Урала.

— А любого. О том, что ты появишься здесь, я знал за три дня — с того момента, как ты приблизился к воде и лодка пошла вниз по течению Большой Мойвы. Ты попал в озеро, мой дом стоит на берегу, с трех сторон он окружен водой, а позади — скалы, гора. Место недоступное. Когда-то, еще в прошлом веке, я попал сюда случайно, как и ты. Иногда, очень редко, здесь случаются наводнения на Вишере, и тогда речка, которая вытекает из озера, поворачивает вспять — ты угодил в это течение. А непроходимые болота вокруг озера затапливаются водой.

— Интересно, отчего возникают эти наводнения?

— Из-за мощных дождей в верховьях.

Инспектор жил на Вишере три года и не всё, не всех успел тут узнать. Кто он такой, этот старик? Похоже, какой-то шаман, вишерский волшебник, может быть потомственный. Если так, значит, он «допустил» его к своему дому.

— Сколько мне лет? — переспросил Фёдор Николаевич. — Не знаю. Наверное, много. Мой отец, вогул, помнил крещение манси у деревни Сыпучи в 1751 году, на берегу Вишеры, а мать, русская, рассказывала, что ее отец, крепостной, сбежал на Урал за свободой и золотом.

— Так ты, Фёдор Николаевич, крещеный?

— Нет, конечно. Мы ушли на восток, за Уральский хребет. А миссионеров убили, чтоб не насиловали человеческий дух. Потом и те, которых крестили, сбежали с берегов Вишеры. К нам пришли. Русские догнали племя, но отлучить от идолов не смогли. Тогда решили извести, взять измором. Поэтому осталось нас с десяток на весь Западный Урал. Когда соплеменники начали пить водку, белое пойло, я покинул племя и с тех пор живу один. Я решил жить один. Наши люди — жалкие рабы!

«Интересно, — подумал Инспектор, — а мое племя — рабье? Хуже — сами ложатся. И похоже, я от своего племени тоже ушел…»

— А вы знаете, какой нынче год?

— Это ты живешь в 1997 году, а я живу здесь давно.

— Мне тоже хватило — для одной жизни много: сначала крах социализма, потом — капитализма.

— Ты веришь в Бога? — спросил хозяин дома, разливая чай по железным кружкам.