Читать «Детство 2» онлайн - страница 147

И так поделиться захотелось! Душу обнажить, значица. Знаю, што пожалею потом, но пока — надо!

— Это план всё такой коварный. На будущее, — Голос предательски подрагивает, — Вырастут, Рождество запомнят на всю жизнь! И меня. Авторитетом буду для них.

— План… — Санька улыбается несмело, — слёзы вытри, авторитет коварный…

Тридцать шестая глава

Оратор на невысокой импровизированной трибуне рубит воздух рукой, как бебутом, да и сами фразы — рубленые.

— Эксплуатация — жесточайшая! Уровень заработной платы у квалифицированного красковара, отбельщика, красильщика — до двадцати двух рубликов! Прядильщики — двадцать пять рублей. И это лучшие! Разнорабочие — до четырнадцати рублей. До!

Оратор, представляющий Иваново-Вознесенск, раскашлялся чахотошно, но не уходит, да собравшиеся и не гонят, ждут терпеливо. Мрачные мужчины и женщины, подростки с лихорадочно блестящими глазами. Стачка!

— Оплата женщин и подростков, — Продолжил оратор, прокашлявшись, — ещё ниже. А сверхурочные? Толку-то, што по закону нельзя работать больше одиннадцати с половиной часов мужчинам, и десяти — женщинам и детям. Сверхурочные-то работы никак не ограничены! И по шестнадцать бывает, потому как жрать хочется! А иной раз и пропади оно пропадом, да мастер давит, зараза! Не останешься, так и найдёт, за што потом оштрафовать! А условия?!

— Знаем! — Отозвалась пронзительно немолодая, изрядно подвядшая бабёнка из толпы, — Везде так! В омморок падаем от паров ядовитых! Зубы от кислот выпадают!

— Вот! — Она пальцами рванула себя за щёки изнутри, оскалившись страшно гнилыми пеньками, — Двадцать пять годочков мне! Пришла пять лет назад всево, как муж помер. А куда?! Зубы такие были, што камни грызть! И вот…

По изнемождённому лицу потекли слезы. Она ссутулилась, и стыдливо закутав лицо в платок, затерялась в толпе.

— А куда?! — Подхватил представитель Иваново-Вознесенска, сжав кулак, — То-то, што некуда! По бумагам если, так всё хорошо — условия созданы, да и свобода полная. Не нравится — вали на другую фабрику!

— Ан вот тебе! — Оратор скрутил фигу, и тыкнул ей в сторону собравшихся работяг, — Выкуси! Долгами, как паутиной окутывают, исподволь. Лавочки при фабриках, с гнильём втридорога, да… што вам рассказывать? У вас также!

— Бога не гневите! — Рослый, хорошо одетый мужчина расталкивает толпу, перекрикивая надтреснутым басом. Встав рядом с трибуной, он принялся надрывать глотку, надсадно багровея лицом.

— На что жалуетесь!? Рабочие казармы выстроены — живи, не хочу!

— То-то, што ты и не хоти, а живи! — Зло отозвался кто-то из толпы, проталкиваясь вперёд, — Плату за койку исправно берёте, да ни разу не маленькую!

— Не ври! Не ври! — Представитель Даниловской мануфактуры побагровел ещё сильней, и застучал гневно увесистой тростью о мёрзлую землю, — Ложь! Не нравится тебе казарма, так и снимай койку в городе! О тебе, дураке, заботятся!

— Со сверхурочными снимать? — Едко отозвался текстильщик, — Спать-то когда?! Туды-сюды пройдёшься, вот тебе и на работу вставать пора. А так да, полная свобода!