Читать «Детство 2» онлайн - страница 125

Но меня и самого трясёт. Тут дядя Гиляй за ширму заглядывает, улыбается.

— Ваш выход, щеглы! — Нас и отпустило чутка. Вон, взрослый рядом. Сильный и умный. Музычка смолкла, ширму убрали, и вот тут мы, такие красивые!

Такие себе евреи, што ой! Туфли эти, шляпы с нашитыми пейсами, лапсердаки.

И газыри черкесские. На лапсердаках. И оружие бутафорское растыкано везде, вплоть до носков туфель. Такие себе пираты еврейские.

Сразу — молчание. Гробовое. А трясёт меня! Но тут музычка нужная заиграла, и вот ей-ей, отпустило! Переглянулись мы с Санькой, перемигнулись…

— Вперёд друзья, вперед пора настала, Канун исхода празднует народ. Еврейское казачество восстало, В Одессе был таки переворот.

Пою, стараясь изо всех сил соблюдать преувеличенную еврейскую картавость и местечковый акцент. Глаза купечества всё шире и шире, а в них такое себе недоумение, што прямо ой! А до восторга ещё допеть надо.

— В казачий круг сошлись мы втихомолку, Блюдя законы всех великих смут, Прикрыли мы папахами ермолки, и к седлам приторочили талмуд.

В глаза стало появляться понимание и исчезать недоумение. И восторг, пока совсем немножечко.

— Никто не шел на должность атамана, Ведь атаман поскачет первым в бой, Потом избрали Лёву Блейзермана, Он взял за это денег боже ж мой.

Прорвало! Не ржут ещё конями, но таки скоро! Есть контакт! Ритм отбивают, кто-то из купчин бороду свою зажевал, штоб не в голос смеяться

— А есаулом выбрали мы Каца, За твердость духа и огромный нос, Он в знамя нам не разрешал сморкаться, И отвечать вопросом на вопрос.

«Яр» отозвался сдавленными смешливыми рыданиями, в глазах — ну полный восторг! А Санька, шалопет, ещё и маршировать под песню начал! А потому как не умеет, то умора совершеннейшая!

— Вот грянул бой, а что мы можем сделать? Кругом враги, а вдруг они сильней, Свои ряды мы развернули смело, И боевых пришпорили коней. Мы мчались в тыл, как полем черный вихрь, Решив, что смерть не люба казаку, Как развевались пейсы наши лихо, Сплетаясь с гривой конской на скаку. Наш атаман догнал нас на кобыле, Я умоляю в бой вернуться вас, А кони были в перхоти и в мыле, И казаки не слухали приказ. Тут вышел Кац, Шалом браты-казаки, Кто в бой пойдёть представлю к орденам, А тот кто откупился от атаки, Тот подвозить снаряды будет нам.

Купчины вперёд подались — все превсе прям! И кто бороду зажёвывает, а кто и скатерть. Слушают!

— Мы не сдались на уговоры эти, Там пулемет, а кто у нас герой?! Наш Рабинович скрылся в лазарете, Сказав, что ранен прямо в геморрой. На нас врагов надвинулась лавина, Ряды штыков, огня свинцовый шквал, Мы защищали нашего раввина, Он бойко нам патроны продавал. Но враг силен и были мы разбиты, Едва успевши распродать обоз, Мы записались все в антисемиты, Так был решён еврейский наш вопрос.