Читать «Детство 2» онлайн - страница 115

Мы чутка попихались втроём, пока не вышел мастер с подмастерьем, ну а тогда уже со всем вежеством, как взрослые. Поручкался с каждым, о здоровье — как положено, в общем.

Пока хозяйка собирает на стол, мы потихонечку обсуждаем всякое. Антип Меркурьевич важнющий ходит, его вот-вот в мастера переведут. Он, собственно, уже за мастера, только с документом чутка заминка вышла.

Мишка за подмастерье будет, но не прям щас, а чутка позже, где-то через полгодика. Ого какая карьера для ево возраста!

Тут всё сразу должно сойтись — штоб мастер учил, а не так себе гонял, да талант наличествовал не из самых маленьких. Редкость! Денюжку станет получать за работу, да и подмастерье портняжный к тринадцати годкам, это даже не ого, а ого-го! Жених и первый парень на округу, несмотря на всю хромоту.

— Этак у тебя женилка отрасти не успеет толком, а в мастера уже выйдешь, — Подколол я Пономарёнка, и Чиж залился в беззвучном смехе.

— Садитесь, женилки, — Улыбаясь в усы, велел мастер.

Ели степенно, истово. А вкуснотища! У дяди Гиляя не хуже, но там так, со скатёрками и манерами. Не еду ешь, а степенность за столом нарабатываешь. Не то!

Суп гороховый на копчёностях, один из моих рассамых, потом каша гречневая, да со шкварками. Живут люди! Не хоромы каменные, но вполне себе в довольстве.

Ученики малознакомые тоже наворачивают, но помалкивают, только глазами так луп-луп из-за ложки! Такие себе ребята, сырые. Может и выйдет чево толковое, но не скоро.

Я на Хитровке ещё научился в людях разбираться, редко ошибаюсь. Взрослые если да тёртые, там да, а по годкам — ну вот ни разочка почти! Если только в начале самом.

С Мишкой если сравнить, так он и до хромоты этой злосчастной такой уж упёртый был, што прямо ой! Не просто урок сделать, а покажи да расскажи к старшим. Сопит, пыхтит, наблюдает. Понять старается!

Санька такой же. Несколько месяцев всево назад неграмотным почти што был, а потом — шанс! И ого как вцепился! Книжки всякие зачитал, даже и умные. Арифметику, по географии всякое. А когда художество в себе открыл, так и вовсе — на сон время жалеет.

А ети нет. Такие ещё, што детство в жопе и промеж ушей играет. Ме-едленно будут расти. Может, и станут мастерами добрыми, но не шибко скоро. Страшно им наверх-то тянуться, в учениках уютней. Проще.

— Ох и вкусно! — Похвалил я хозяюшку и облизал со смаком деревянную ложку.

— Добавку? — Подхватилась Марья.

— Ну… там пирогами пахнет?

— Не ошибся, — Заулыбалась баба, — с вареньем малиновым!

— Тогда нет! Иначе пироги не влезут!

За чаем уже и поговорить можно, неспешно.

— Устал я, — Пожалился люду, отдувшись на чай в блюдечке, — не так встал, не так сел… Охо-хонюшки! Грехи наши тяжкие!

— Сам же? — Поднял брови Федул Иваныч.

— Сам, но от того не легче. Вот ей-ей, к прогимназии проще готовится! С книжками што? Прочитал, промыслил, в голове уложил, и всё — запомнил даты исторические или там аксиомы геометрические.

— А тут, — Вздыхаю горько, — жизнь! Вся жизнь на господский манер, тут постоянно про себя помнить надо. Сесть, встать, стул подать бабе. Говорить не по человечески, как вот с вами, а по-господски.