Читать «Много на земле дорог» онлайн - страница 72

В эти минуты Костя как никогда гордился тем, что он гражданин Советского Союза. «Как бы хорошо прочитать вот так же первому это сообщение пионерам Веселой Горки!» — подумал он, и в его воображении живо всплыли Ганька, Женька, Намжил, десятиклассники, создавшие бригаду животноводов — имени «Молодой гвардии».

…В эти же минуты, потрясенный сообщением ТАСС, сидел за столом в университетской библиотеке Иренсо Нцанзимана.

— Друг, — шептал он, склоняясь к незнакомому студенту, — как понимать «усовершенствованной многоступенчатой»?

И студент, к счастью оказавшийся пятикурсником с математического факультета, стал подробно объяснять Иренсо эти слова.

— Угандийцы часто говорят: бог никого не допустит к звездам. А он допустил. Безбожников русских допустил! — засмеялся Иренсо.

Засмеялся и студент-пятикурсник.

— Товарищ, а вы про убийство Лумумбы слышали? — повернулся к Иренсо студент, сидевший за другим столом.

Иренсо вскочил, с шумом отодвигая стул:

— Какой убийство?!

— Вот прочтите. — Студент протянул газету.

Студент-математик усадил Иренсо около себя и стал вполголоса читать сообщение о том, как бесстыдно расправились бельгийские наемники с премьер-министром свободного Конго и его соратниками:

— …«Убийство Патриса Лумумбы, Мориса Мпола и Жозефа Окито было осуществлено по плану, заранее согласованному между Чомбе, кликой Мобуту — Касавубу, бельгийским правительством и бельгийскими монополиями…»

Иренсо выбежал из-за стола. Губы его стали синими, на шее вздулись желваки. В зале поднялся шум, студенты окружили Иренсо, подбежали библиотекари.

— Убийцы! Проклятие на их головы!

Иренсо протянули стакан с водой, но он не взял его, сел на диван и закрыл руками лицо. Он сидел, а возле него с молчаливым участием стояли русские студенты и студентки, так же люто ненавидевшие убийц Лумумбы. Но все понимали, что Иренсо в этот час было особенно тяжело.

Девушка-библиотекарь села рядом с Иренсо, дотронулась до его плеча:

— Все равно, товарищ Нцанзимана, скоро конец колониализму. Это они перед смертью зверствуют…

Иренсо поднял голову, с благодарностью взглянул на белое миловидное лицо девушки:

— Да, да! Я верю — колонизаторам будет конец!

— Ты и сам свои руки к этому приложишь, Иренсо! — раздался чей-то голос.

— Даю клятву! — сказал Иренсо, вставая и поднимая руки со сжатыми кулаками. — Даю клятву, товарищи! — повторил он.

И никому, кто был в эту минуту возле Иренсо, не показались этот возглас и этот жест Иренсо театральными — столько истинного горя и страсти было в словах юноши!

А за монастырской стеной, в духовной академии, в эти часы тоже обсуждали события, потрясшие мир.

К концу дня Виталий притащил Андрею «Вечернюю Москву».

Сообщение ТАСС Андрей читал с бьющимся сердцем. Потом в страшном смятении откинулся на спинку стула.

— Чуешь, брат? — хитро спросил Виталий, забирая газету. — Интересно, что говорят наши наставники-зубры. Наверняка переполошились. Думают, как бы к этому делу боженьку пристроить.