Читать «Много на земле дорог» онлайн - страница 66

— Нцанзимана — значит «идти к богу», — улыбнулся Иренсо.

— Идущий к богу, — поправил Андрей. — А ты вот перестал идти к богу… — заметил он. — Сколько же в вашей семье нцанзиманов?

— Видишь ли, — сказал Иренсо, — у нас не так, как у белых. У нас каждая сестра и брат имеют другую фамилию. У меня, Андрей, сестра и три брата. Я старший.

— Самый старший — и бросил семью. Как же они живут?

— Живут не очень хорошо. Плохо живут, — с грустью уточнил Иренсо. — Сестра учительница. Народ Уганды еще худо живет. Нет врачей. Детей рождается много. Много умирает. Дети не учатся. Угандийцы — рабы англичан. Культура — англичан. Своя культура маленькая.

— У тебя, Иренсо, ясная и благородная цель. А вот меня ты не понял, — растроганный словами африканца, заговорил Андрей. — Моя дорога вся в препятствиях: пойдешь прямо — упрешься в непроходимую гору, свернешь в сторону — болото. Кошмары меня изводят. Иногда кажется — я схожу с ума. Страшно, Иренсо, страшно мне жить. С каждым днем рушится вера. Я хватаюсь за ее обломки. Но чую — придет день и даже обломков не станет…

В порыве откровенности Андрей признался Иренсо, что возврата к прежнему у него быть не может. Никто не толкал его на этот путь, сам пошел. Теперь ему позорно и стыдно отрекаться от самого себя.

— Мой друг Петья говорит: допустил ошибку — исправь. О, Петья — очень самостоятельный человек! — с восторгом сказал Иренсо.

— Ах, оставь! — болезненно поморщился Андрей и замолчал.

Иренсо подумал, что он еще не понимает каких-то особенностей жизни советских людей и потому ему трудно представить себе логику рассуждений Андрея. Но то, чего не понимал Иренсо, не могли понять в Андрее и его товарищи по школьным годам. Это был эгоизм Андрея, его больное самолюбие. Он как бы наслаждался самим собой, своими поступками, чувствами, мыслями, он до исступления мог думать о самом себе и, даже унижая себя, не забывал, что он не такой, как все, — он особенный, сложный, утонченный.

Именно это-то и мешало ему теперь, как и прежде, внять доброму совету.

В молчании Иренсо и Андрей дошли до вокзала. Андрей вскочил в вагон, не успев даже на прощанье пожать Иренсо руку. А Иренсо направился к Вире. Вира просила сообщить, окажется ли Андрей тем самым Андреем Никоновым, который учился с ней и с Костей в Веселой Горке. Иренсо был человек обязательный. Он не мог не исполнить просьбы девушки.

11

Вира выскочила в прихожую в розовом платье, сшитом в форме цветка тюльпана, в светлых туфельках. На лице ее светилось неподдельное любопытство.

— Ну как, Иренсо? Встреча состоялась? Андрей тот самый? Ты приведешь его ко мне?

— Тот самый, — снимая пальто и вешая его на деревянный крючок круглой вешалки, сказал Иренсо.

Вира рассмеялась.

— Ой, не могу! Андрюшка Никонов — поп! Мамочка, послушай сногсшибательную новость! — Забыв об Иренсо, она со смехом кинулась в комнату матери.

Через минуту-другую Иренсо сидел в Вириной комнате и со всеми подробностями рассказывал о событиях воскресного дня.

— Андрей был очень печальный. Костя тоже печальный. Они разошлись не как друзья, — закончил свой рассказ Иренсо.