Читать «Подземный художник» онлайн - страница 342

Спустя десятилетие после выхода в свет место и значение «Грибного царя» в отечественной литературе начала XXI века весьма точно определил философ Александр Щипков: «…Девяностые и нулевые стали временем, когда большая литература оказалась отделена от общества и государства. Образованному читателю было заявлено, что он нуждается не в серьезной словесности, а в “умной беллетристике”, поскольку и креативный менеджер, и бывший интеллигент теперь так заняты в производстве смыслов, что не имеют времени на вдумчивое чтение. Роман идей стал признаком плохого вкуса. Вместо него издательский и культуртрегерский агитпроп предложил необременительную беллетристику с периодическим “интеллектуальным” перемигиванием, свидетельствующим о том, что школьный курс все еще не забыт “образованным” читателем. Его, читателя, холили и трепали по щеке.

Юрию Полякову эта фальшивая умилительная интонация оставалась абсолютно чуждой. Он не пошел по легкому пути “умной беллетристики” – того сорта литературы, которой так жаждали поглупевшие к концу 90-х бывшие интеллигенты. Правда, беллетристический арсенал у Полякова богатый, ему не откажешь в умении закрутить интригу, сложить головоломку из житейских обстоятельств, его криминальным сюжетам позавидовали бы иные детективщики. Но литературность никогда не приносилась им в жертву ремеслу… Не будет преувеличением сказать: блажен тот пишущий муж, который, будучи ловцом сюжетных историй, остается и ловцом человеков. Проза Полякова, как неоднократно отмечали критики, стала энциклопедией “эпохи первоначального и окончательного накопления капитала”. Но разговор об общественном Поляков всегда ведет на равных, предлагая доверительную интонацию. Авторы массовой литературы сделали образ креативного менеджера своим вечнозеленым брендом. А Юрий Поляков описывает нового гегемона совсем по-другому, без притворного сочувствия. Например, герой романа “Грибной царь” – владелец фирмы “Сантехуют” и участник коммерческих войн – все время катится по наклонной. И дело не в одном только хроническом адюльтере, но и в беспринципности. Он – жертва обстоятельств, им же самим и созданных. К тому же типу относится и Башмаков из романа “Замыслил я побег…”, и другие поляковские герои постсоветского периода.

Интереснее всего наблюдать этих героев на психологических изломах. Словно проверяя ножку гриба: червивый или нет? где здоровая часть, а где темные пятна начинающегося распада? И не только роман “Грибной царь” с его мощной буколической метафорикой, но и остальные романы и повести дают материал для, так сказать, органического исследования души. При этом авторская зоркость подспудно передается читателю и никогда не утомляет последнего. Тому есть несколько причин. Во-первых, и “Грибной царь”, и “Замыслил я побег…”, и “Возвращение блудного мужа” – психологическая проза, наполненная гротеском. Соединение гротеска с психологизмом относится к числу трудных литературных задач, но в случае успеха результат ошеломляет. А Юрий Поляков прекрасно умеет это делать. Во-вторых, привлекает фирменная авторская манера вести повествование на грани анекдота, не срываясь ни в карикатурность, ни в безбрежную стихию карнавальности, где любые вопросы растворяются, но не решаются. Смех у Полякова не имеет ничего общего и с постмодернистской “всеобщей теорией относительности”. Это смех хорошо нацеленный и продуманный. Но – и это важнее всего! – никогда не уничтожающий до конца объект осмеяния, будь то какой-нибудь ресторатор, сантехнический бизнесмен или вытянутый школьным другом к лучшей жизни неудачник».