Читать «Поэзия Приморских Альп. Рассказы И. А. Бунина 1920-х годов» онлайн - страница 172

253

См., например: Лушенкова А. Иван Бунин и Марсель Пруст: «непроизвольная» и «чувственная» память // Метафизика И. А. Бунина: Сб. науч. трудов, посвященный творчеству И. А. Бунина. Воронеж: НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. Вып. 2. С. 43–58; Таганов А. Н. Иван Бунин и Марсель Пруст: потаенное сродство // Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2000. Вып. 2. С. 107–116.

254

«Восприятие никогда не бывает простым контактом духа с наличным предметом: оно всегда насыщено дополняющими и интерпретирующими его воспоминаниями-образами. Воспоминание-образ, в свою очередь, причастно к “чистому воспоминанию”, которое оно начинает материализовать, и к восприятию, в которое он стремится воплотиться: рассматриваемое с этой последней точки зрения, оно может быть определено как рождающее восприятие. Наконец, чистое воспоминание (несомненно, независимое de jure), как правило, появляется только в окрашенном и живом образе, который его обнаруживает» (Бергсон А. Материя и память // Собр. соч. в 4 т. М.: «Московский клуб», 1992. Т. 1. С. 243).

255

См.: Краснова Т. В. Российская топонимия в художественной прозе И. А. Бунина. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2005. С. 144–145.

256

Реальный Троицкий монастырь в Ельце был основан на несколько десятилетий раньше венчания на царствие Алексея Михайловича, но расцвел и укрупнился именно в середине XVII в. См.: Краснова Т. В. Российская топонимия в художественной прозе И. А. Бунина… С. 125.

257

258

О Ельце в этом тексте см.: Бабореко А. К. И. А. Бунин. Материалы для биографии (с 1870 по 1917). М.: Худож. лит., 1983. С. 14.

259

Устами Буниных… Т. 2. С. 35–36.

260

Монастырская улица, действительно, была в старом Ельце, но она лежит в стороне от тех мест, что описываются в рассказе. Здесь же «Монастырской» названа главная улица Ельца, в реальности – Орловская (ныне Коммунаров), которая в других произведениях Бунина называется не только «Долгой», как в «Жизни Арсеньева», но еще и «Соборной» или «Острожной». См.: Краснова Т. В. Российская топонимия в художественной прозе И. А. Бунина. С. 125.

261

Аналогичные «зримые детали» встречаются и в других текстах Бунина, к примеру, в «Визитных карточках» и «Солнечном ударе», где пароходы причаливают к пристани в городах, название которых мы не знаем, но описание Бунина таково, что читатель может точно определить, что пароходы причаливают к правому берегу Волги. Топографическая точность и в то же время поэтическая обобщенность неназванного локуса позволяет видеть в этом парадоксальном сочетании характерную примету бунинского стиля.

262

Чумаков Ю. Н. В сторону лирического сюжета. М.: Языки славянской культуры, 2010. С. 74. Для Ю. Н. Чумакова, как и для нас в данном случае, важна лирическая природа стихотворного романа.

263

Подобных моментов взгляда на себя со стороны, «неузнавания» себя самого, нового, давнего, много в «Жизни Арсеньева», особенно это касается любимых Буниным сцен перед зеркалом. Вот один из примеров: «Помню: однажды, вбежав в спальню матери, я вдруг увидал себя в небольшое трюмо 〈…〉 Очевидно, в силу того, что я вдруг увидал (как посторонний) свою привлекательность, – в этом открытии было, неизвестно почему, даже что-то грустное, – свой уже довольно высокий рост, свою худощавость и свое живое, осмысленное выражение: внезапно увидал, одним словом, что я уже не ребенок» (6; 29). Коллизию умножения разных «я» и в то же время ментальной непрерывности «я» видит в этом бунинском мотиве Е. К. Созина. См.: Созина Е. К. «Стадия зеркала» в творчестве И. А. Бунина // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Тюмень, 1997. Вып. 3. С. 62–66.