Читать «Евангелие от Тимофея» онлайн - страница 7
Николай Трофимович Чадович
Нечто похожее уже было однажды на моей памяти. Хорошо помню мутную туманную мглу, слегка подсвеченную блуждающими огоньками мотыльков-светоносцев. Это была одна из первых моих ночей здесь. Нестерпимо болели стертые в кровь ладони. Я не спал и чувствовал, что мои товарищи по несчастью тоже не спят. Тоска, неизвестность и тревожное предчувствие терзали душу. Шум, внезапно поднявшийся в лагере, не удивил меня — я тогда просто не знал, чему здесь удивляться, а чему нет. Траншея в то время была еще совсем неглубокой, примерно в три-четыре моих роста. Поэтому я сумел неплохо рассмотреть высокую зыбкую тень, бесшумно появившуюся со стороны лагеря. Казалось, она не шла, а медленно плыла в изменчивом, завораживающем сиянии ночи. Даже не замедлив мягких, скользящих шагов, призрак прыгнул прямо через наши головы, не долетев до края траншеи, завис в воздухе, немного потоптался в пустоте и затем канул во мрак. Как запоздалое эхо, совсем с другой стороны донесся шорох осыпающегося в траншею мусора.
— Кто это был? — шепотом спросил я.
— Незримый, — так же шепотом ответил мне Головастик.
— Сказки это. — Хоть Яган и старался говорить спокойно, страх отчетливо ощущался в его словах. — Нет на свете никаких Незримых.
— Это вы так решили? Только Незримые про то ничего не знают и ходят себе, где хотят! — Головастик презрительно сплюнул. — Они с человеком что хочешь могут сделать. А сами — как туман. Никаким оружием их не достать.
— Может, оно и так. — Яган был хоть и смущен, но не сдавался. — Да только вслух об этом говорить не полагается.
— Таким, как мы, можно. Хуже, чем сейчас, нам только в Прорве будет…
…От воспоминаний меня отвлек близкий звук дудки. По-видимому, служивый порядочно трусил, иначе зачем трубить, спускаясь в траншею. В левой руке он держал ярко пылавший обрубок смоляной пальмы. Хочешь не хочешь, а нам пришлось стать перед ним во фрунт.
Служивый, сопя, как рассерженный носорог, посветил факелом во все углы, потом стал так, чтобы наши сложенные в кучу топоры оказались у него за спиной, и только тогда сказал:
— Ну, чего бельмы пялите? Отвечайте быстро: был здесь кто-нибудь чужой?
— Нет, — сказал болотник. Наверное, это было третье или четвертое слово, произнесенное им здесь.
— Тебя, голозадый, не спрашивают. Пусть он говорит. — Служивый ткнул факелом в сторону Головастика.
— Спал я, — буркнул тот. — А если интересуешься, что во сне видел, могу рассказать…
Служивый резко выдохнул: «Хак», — и безукоризненный по технике исполнения удар сшиб Головастика с ног. Прием против каторжан почти безотказный — все мы, увлекаемые колодкой, разом опрокинулись на спины, причем я придавил болотника, а Яган меня.
— Не скажешь правду — убью! — пообещал служивый, наступив Головастику на грудь. В искренности его намерений сомневаться не приходилось.