Читать «Добрый медбрат» онлайн - страница 77

Все это происходит довольно быстро. У пациента, который уже болен или накачан каким-нибудь транквилизатором или паралитиком, эти эффекты, отражающиеся на восприятии и умственной деятельности, со стороны можно и не заметить. Следующие стадии, однако, не заметить невозможно, потому что в этот момент начинаются конвульсии.

Самые обширные исследования на эту тему проводили нацисткие ученые. В некоторых концлагерях детям постепенно вводили дозы инсулина, чтобы выяснить их терпимость к гипогликемии. Эти так называемые терминальные эксперименты рано или поздно приводили к смерти. Однако намеренные передозировки инсулином изначально задумывались как лечение. Намеренное введение в кому или шок, считалось, может привести в чувство людей, страдающих от определенных душевных недугов. Такое лечение появилось в Швейцарии вскоре после открытия гормона в 1920-е. Как и электрошоковая, инсулиновая терапия использовалась все пятидесятые годы для лечения параноидальной шизофрении, пока чем ее не прекратили из-за жестокости и ущерба, который она наносила мозгу в процессе его голодания.

Пережить инсулиновую кому – все равно что пережить утопление, а количество и серьезность травм будет зависеть от количества времени, которое мозгу недоставало нутриентов. Длительное голодание наносит вред коре головного мозга. Мельчайшие химические связи мозга нарушаются, его оболочка становится гладкой, кренуляция упрощается, как у пациентов с нейродегенеративными заболеваниями. Эффекты варьируются от жесткости и дерганости движений из-за поврежденной моторной коры, как при Паркинсоне, до постоянной умственной ретардации.

Крайним эффектом, конечно, была смерть. Нужно было лишь правильно рассчитать дозировку.

28

Больница всегда больше нравилась Чарли ночью, когда не было лишних людей: волонтеров, администрации, посетителей. Сувенирная лавка была закрыта, общественный туалет тоже. Не было даже уборщиков, а их шумные машины стояли, обмотанные желтыми проводами.

Над головой ртутные лампы жужжали как неоновые. Дальше по коридору гудел автомат с едой и напитками. На столе в комнате отдыха можно было увидеть пластиковые стаканчики со следами зубов, трубочки в губной помаде, натюрморт из снеков и пончиков. Некоторые медработники ели это дерьмо всю ночь, но не Чарли. Чарли никогда не ел во время смены. Чарли ждал.

Он наблюдал за движением силуэтов сквозь жалюзи и ждал, когда перевалит за полночь. Потом ждал мистера Стриклэнда. Проверил его карту на «Сёрнере», сделал кофе и еще раз проверил карту. Он все еще здесь. Чарли всегда делал кофе. Некоторые люди относились к этому так невнимательно: они наливали себе кофе, но никогда не заполняли кофейник. В этом, конечно, не было ничего страшного, но он взял на себя эту обязанность и таким образом оказывался полезным, причем тайно. Он смотрел, как сестры на станции мешают свой кофе, его кофе, пользуясь его помощью, находясь у него в зависимости, пусть и не знают об этом.