Читать «Дело Бутиных» онлайн - страница 271
Оскар Хавкин
Бутина, в его дорожном плаще, можно было принять и за горного инженера, и за геолога, и за врача, и за ссыльного с Нерзавода.
— Вам угодно лекарство? — вежливо спросил юноша, пристально и смело осматривая посетителя чуть выпуклыми глазами.
— Да... от простуды... — сказал Бутин с легкой улыбкой.
Очень серьезное лицо у молодого человека. И у его приятелей, что в уголке у окна за столом Фердинанда Коро. Будто он оторвал их от важного занятия. Один из них, постарше, в пиджаке мастерового. Другой, ровня юному аптекарю, студенческого вида.
Получив свои порошки, Бутин не спешил уходить.
Он спросил про аптекаря.
— Фердинанд Каэтанович отлучился на склад, — все так же вежливо отвечал юноша. — Должен быть.
— А вы здесь кем? — спросил Бутин.
— Фармацевтом. Миней... Миней Михайлович, — с юношеской важностью отвечал тот и вопросительно взглянул на господина с бородкой и в дорожном костюме.
— Не сочтите праздным любопытством, — сказал Бутин. — Как увижу книги, не могу пройти равнодушно. Чем это вы так увлечены?
Юноша пожал плечами, оглянулся на своих товарищей у окна, растворил дверцу, ведущую во внутреннее помещение.
— Пожалуйста, взгляните, это не секрет...
Он поздоровался с молодыми людьми за столом и, не садясь, просмотрел книги. Он не ошибся: на титуле каждой книжки — овальная печать, «Библиотека бр. Бутиных в Нерчинске».
Все давно читанное им с братом: «Основание политической экономии» Милля, «О существе законов» Монтескье, «О богатстве народов» Адама Смита...
А вот и книги новые, для него новые, здесь уже печать Общественной библиотеки: «Давид Рикардо и Карл Маркс» Н.И. Зибера, «Судьба капитализма в России» В.В. Воронцова. Савва Морозов читал эти книги запоем и толковал о них с болезненной горячностью: «Чем больше вникаю, дорогой Бутин, тем больше затрудняюсь, как выпрыгнуть из собственной шкуры». Он часто приводил строки из Брюсова: «И тех, кто меня уничтожит, встречаю приветственным гимном».
Вполне возможно, что у этих молодых людей есть в запасе и запретные книги, и запретные идеи, и запретные средства.
— Когда-то в далекой молодости, — медленно заговорил Бутин, — в вашем возрасте имел я счастье обрести дружбу декабристов. Позже меня окружали революционные демократы, друзья Чернышевского, Михайлова, Шелгунова. Теперь я дожил до рабочего движения, теперь уже революционеры пошли дальше: не просто конституция, не просто либерализация режима, не просто свобода слова и печати. Теперь вместе с царем но шапке и капиталистов! Верно я понимаю, господа социал-демократы?
Все трое снова переглянулись. Прелюбопытнейший господин. Не их поля ягода, это факт. Но явно не филер, не соглядатай, не с чужой стороны. Не враг.
— Мне попалась недавно прокламация, в ней призывы к свободе, к свержению самодержавия и прочее. А мне больше всего по душе были слова из песни, приведенной в листовке: