Читать «Журавли над школой» онлайн - страница 164

— Ты помнишь Миколу Даниленко? — спросил Петр. Спросил просто так, чтобы прервать затянувшееся молчание, и вовсе не надеясь на то, что Володя ответит на его вопрос утвердительно.

— Это какого ж Миколу? — переспросил Володя. — Рыболова, что ль? Который дневал и ночевал на Тетереве?

Петр улыбнулся. Ну да, рыболова. Как же он упустил эту столь разительную примету? А Володя вот не забыл об этой Колиной страсти. Хотя и не друг ему и живет за тридевять земель.

— Встречались с ним на Тетереве, — как бы поясняя, откуда он знает про Даниленково увлечение, сказал Володя.

— А-а! — протянул Петр, все еще поглощенный своими мыслями.

Да, Володя прав. Днями и ночами пропадал Коля на реке. Соорудил плот и отправился на нем в путешествие по тетеревским лиманам. И особой страстью его была рыбалка. Он почему-то любил ходить на реку один, и Петр Зайченко с Василием Кириленко, появляясь ранним утром на берегу, частенько заставали там Колю с полной связкой добротных окуней. Сняв поставленные на ночь переметы, Петр с Васей уже отправлялись в деревню, а Коля все сидел с удочкой, слегка склонившись к воде, и зорко наблюдал за подпрыгивавшим на легкой волне поплавком. Домой он не спешил. Мачеха не бывала с ним ласкова.

Вспомнив теперь об этом, Петр со щемящей тоской ощутил, как часто бывал он по-мальчишески невнимателен и несправедлив к Коле. Сколько раз в эти тяжелые два года фашистской оккупации хлопец выручал Петра из беды! А он второпях даже не всегда и благодарил его, словно жалел доброго слова. Конечно, тогда было не до нежностей. Но как-то странно получается в жизни: пока друг с тобой рядом, ты как что-то само собой разумеющееся принимаешь его услуги, бываешь даже грубоватым с ним за его назойливую заботливость. И только когда его не станет, по-настоящему оцениваешь, какой же это был незаменимый товарищ и насколько невосполнима потеря, понесенная в связи с его гибелью. И только тогда находятся нежные, добрые слова. Но тот, кому они предназначены, уже не узнает о них. И от этого горько и больно на душе. Как будто упустил, забыл сделать что-то очень важное, решающее, и теперь это ни восполнить, ни поправить нельзя. Такого бессилия перед обстоятельствами жизни Петр не ощущал даже в самом жестоком бою.

От этих тяжких дум оторвал его Володя, которому наскучило ехать молчком.

— Ты куда идешь-то? — спросил он.

— К Тетереву, — машинально ответил Петр. — Хочу взглянуть на те места, где мы с ребятами тайком от фашистов через реку переправлялись.