Читать «Штрафники. Люди в кирасах» онлайн - страница 185

— Случаем, не капитана с сержантом ищете, товарищ лейтенант? — громко спросил Колобова сидевший на краю бомбовой воронки пожилой боец. — Если их, то не ищите: на куски разорвало вместе с моим майором.

Николай почувствовал неприятную сухость во рту.

— Они вот на этой машине ехали, — с упрямой надеждой указал он на перевернутый «виллис».

— Так точно, товарищ лейтенант, на этой самой. Мы рядом с ними перед мостом остановились, когда «юнкерсы» на нас выскочили. Я на своем ЗИСе снаряды вез, а майор часть догонял, по дороге ко мне подсел. Ну, первой же бомбой прямо в мой ЗИС и угодило. Один задний мост метров за двести нашел…

— А как же вы живым остались? — каким-то бесцветным голосом поинтересовался Колобов.

— Так я бывалый солдат. Еще в четырнадцатом с германцем воевал. Как только «юнкерсов» увидел, сразу и рванул из кабины в лес, а они замешкались. Капитан-то ваш, видать, не мастак бегать или с ногой у него что. Хромал он, вроде. А майор мой тоже зашибся, когда из кабины выскакивал. Вот они и залегли тут же рядышком. Я бы их все равно утащить не успел. Быстро все случилось.

Николай зачем-то обошел вокруг огромной воронки и сел рядом с пожилым шофером. Рядом с одной из вывороченных глыб заметил планшетку Андрея Пугачева. Подошел, взял ее. Она была совершенно целой и собранные материалы для газеты в ней были на месте.

— Я от своего майора тоже только одну ногу вместе с сапогом нашел. Положил ее рядом с покойниками. Пусть тоже похоронят. А вон там, возле полуторки, кусок гимнастерки. Не знаю чей. И медали на нем: «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Так это я трогать не стал.

Колобов подошел к исковерканной полуторке, поднял кусок окровавленной гимнастерки. Над нагрудным карманом, действительно, висели две медали, а из-под клапана кармана выглядывала серебряная цепочка. Николай потянул ее и из кармана показались серебряные часы, знакомые ему по давнему и почти забытому эпизоду. С удивлением он услышал, что часы продолжали исправно идти. Потом он извлек из кармана окровавленную красноармейскую книжку на имя Юрия Васильевича Шустрякова.

«Не удался я ростом, потому что лупили меня как собаку, когда за руку в чужом кармане ловили», — вспомнилось ему. Переложив документы и бумаги Пугачева в свою полевую сумку, Колобов завернул часы в обрывок гимнастерки, положив сверток в планшетку Андрея, и направился к братской могиле.

— Неужто вы и часы хотите вместе с ними захоронить? — с явным сожалением спросил подошедший шофер.

— Пусть лежат вместо них самих. Они всегда с людьми были, — тихо сказал Николай.

— Тогда, конечно, все правильно, — понимающе вздохнул шофер.

Они подошли к братской могиле, которую бойцы медлили засыпать, ожидая разрешения своего командира. Николай нагнулся, и вновь возникло перед ним сухое остроносое личико с юркими, все замечающими глазами и чубчиком, высовывающимся из-под шапки-ушанки. Он бросил в могилу вместо горсти земли планшет. Отвернувшись, махнул похоронщикам рукой и, отойдя в сторону, сел прямо на снег, бездумно глядя на скованную льдом речушку и тихий зимний лес.