Читать «Пролетарии всех стран соединяйтесь! Сборник статей 2016-2019» онлайн - страница 72

Казалось бы, интрига не состоялась. Но Юрий Николаевич, проанализировав журнал входа-ухода к Сталину членов ЦК во время и после Пленума, сделал вывод, что они не зря к Сталину ходили, там они Сталина насчет чего-то напрягали и пугали…

Насчет чего — неизвестно, потому что диктофонов и айфонов не было у членов ЦК, записей разговоров не сохранилось, поэтому историк Жуков сделал вывод — насчет выборов и врагов народа. Которых сначала нужно ликвидировать, потом выборы проводить. Т. е. секретари республик и обкомов захотели перед выборами сначала вырезать собственную оппозицию на местах.

После Пленума секретари разъехались на места и стали слать в ЦК телеграммы. Начал первый секретарь Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) A. C. Щербаков, он сообщал, что «партийное и советское руководство целиком было в руках врагов. Арестованы все руководители областных советских отделов, заворготделами обкома и их замы (за исключением пока — двух), а также инструктора, ряд секретарей PK, руководители хозяйственных организаций, директора предприятий и т. д. Таким образом, нет работников ни в партийном, ни в советском аппарате». 

Следующим такую же телеграмму прислал небезъизвестный Эйхе. Т. е. с мест сигнализировали, что попандос полный, власть в руках врагов народа. Нужно срочно принимать репрессивные меры. И Сталин сдается.

Впрочем, он сдается еще до закрытия Пленума. Из книги Ю. Н. Жукова:

«Накануне закрытия пленума, 28 июня 1937 г., произошло нечто весьма странное, до наших дней окруженное плотной завесой тайны. ПБ приняло решение, нигде не зафиксированное — ни в его обычных протоколах, ни в „особой папке“, но тем не менее существующее, даже имеющее обычный канцелярский номер: протокол 51, пункт 66[1]. Оно гласило:

„1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии“.

Содержание решения, бесспорно, свидетельствует, что оно появилось на свет как реакция на обязательную для таких случаев инициативную записку Р. И. Эйхе. Записку, до сих пор не найденную, но содержание которой можно реконструировать с большой достоверностью. Скорее всего, ею Эйхе попытался подтвердить и развить мысль, высказанную им еще на февральско-мартовском пленуме. Тогда он безапелляционно заявил: мол, в Западной Сибири существует „немалая группа заядлых врагов, которые будут пытаться всеми мерами продолжать борьбу“[2]. Вполне возможно, Эйхе отметил в записке и то, что не разоблаченная до сих пор полностью некая „повстанческая контрреволюционная организация“ угрожает политической стабильности в крае, что особенно опасно в период подготовки и проведения избирательной кампании. И потому, как можно предположить, просил ПБ санкционировать создание „тройки“, наделенной правом выносить смертные приговоры.

Подобное откровенное игнорирование права, презрение к существующей судебной системе, даже основанной на чрезвычайных законах, было присуще Роберту Индриковичу Эйхе издавна, практически всегда сопровождало его деятельность».