Читать «Дорогие реликвии» онлайн - страница 58

Подошло еще несколько ребятишек. Они с любопытством разглядывали мою казачью кавказскую шашку в богатой серебряной отделке. Володя первый не выдержал:

— Можно потрогать саблю?

Я оттянул от себя портупею, взяв в обе руки шашку.

— Это не сабля. У сабли должны быть дужка, ободок или крестовина… Понятно вам, ребята?

Все хором ответили:

— Понятно!

— А клинок можно посмотреть? — спросили разом двое ребят.

Я осторожно вынул клинок, подняв концом вверх.

— Ой! Какая она острая, — проговорил самый маленький.

Я рассказал, что шашка моя — участница мировой и гражданской войн. Вложив клинок в ножны и повернув шашку тыльной стороной, я прочитал выгравированную надпись: "Младшему уряднику Сунженско-Владикавказского казачьего полка Владимиру Грусланову от сотника А. Алиева. Двадцать пятого декабря тысяча девятьсот шестнадцатого года". Тут же пояснил: младший урядник — это то же, что и младший сержант, а сотник — старший лейтенант. Ребята и взрослые молчали, внимательно осматривая украшение шашки.

— А что же это вы без знамени? — нарушив молчание, спросила стоявшая вблизи женщина.

Я ответил:

— Знамя у нас есть, но оно находится в штабе. Мы — подразделение… Нам знамя не положено.

Женщина, словно смущенная, отошла в сторону.

Спустя минут пятнадцать — двадцать, когда вокруг нашей группы солдат и офицеров собралось довольно много жителей поселка, неожиданно появилась та самая женщина, которая спрашивала о знамени. Она, расталкивая собравшихся, пробиралась в середину. В ее руке я увидел сверток. Подойдя совсем вплотную, она громко, словно на собрании, обратилась ко мне:

— Дорогой товарищ командир! Я потомственная текстильщица. Мои отец и мать работали на фабрике имени Веры Слуцкой. Там работала и я с мужем. Он артиллерист, на фронте. Сбежал из дому, не попрощавшись с матерью, старший сын, Петя, брат Володи, который коня вашего держит.

Я после смерти Владимира Ильича Ленина, вождя нашего, в тысяча девятьсот двадцать четвертом году по ленинскому призыву вступила в ряды нашей славной Коммунистической партии. — С этими словами она подняла над головой развернутый платок с изображением Ленина. — Это подарок старых работниц фабрики всем нам, комсомолкам. Он очень дорог мне и моей семье. Но вот сегодня я решила с ним расстаться. — Она протянула платок. — Возьмите его! Пусть это будет как знамя. От всего сердца… Поверьте! От всех нас… Верно? — воскликнула она, повернувшись к собравшимся.

— Верно! Верно! — зашумели разные голоса.

Собравшиеся захлопали в ладоши. Я бережно принял платок из рук ткачихи.

— Дорогие товарищи и граждане! Поверьте, враг будет разбит, победа будет за нами!

Вскоре отряд двинулся в путь.

— Товарищ капитан, — обратился ко мне командир одного взвода. — А платок-то как считать? Ваш он или всего отряда?

— Считайте, что наш, а я его хранить буду.

Платок для нас стал святым, как знамя. Он был с нами в походе и боях.

17 сентября 1941 года в бою под Пушкином я был ранен. В госпитале медсестра повесила платок над моей кроватью. Все, кто мог ходить, приходили посмотреть на боевую реликвию отряда. Подлечившись, я возвратился в строй, и платок со мною. Он висел в моей землянке на Невской Дубровке, под Шлиссельбургом в блокадную зиму.