Читать «Дорогие реликвии» онлайн - страница 43

А что же надпись — "Р. М. Gagarin"?

Вы, наверное, подумаете, что это значило: "П. М. Гагарин"? Нет. Латинское "Р" — означало не имя, а первую букву французского слова "prince", что значит — "князь". Имя скрывалось под буквой "М". В истории же был известен князь Матвей Гагарин. Родился он в 1725 году, а умер в 1793-м. Сергей Волконский родился в 1788-м. Стало быть, книга никак не могла попасть из библиотеки Волконских к Гагарину. Могло быть только наоборот. Но старцу князю Гагарину не было никакого дела до мальчишки, князя Сергея Волконского. Значит? Поищем среди потомков Гагарина… Оказалось, что в окружении молодого Волконского, еще до того, как он вышел на Сенатскую площадь, был офицер Иван Гагарин. Этот особенно книгами не увлекался. И вот он-то и мог подарить книгу из собрания своих предков Сергею Волконскому, который интересовался всем, в том числе и уставами разных армий. Да и просто любил и ценил хорошие и редкие книги… Так на "Уставе Фридриха" появился штемпель Большой Алешни и автограф декабриста Сергея Волконкого.

Позднее я передал книгу в Музей декабристов в Иркутске. И вот только раскрыть тайну, как книга попала в бункер, мне не удалось. Да, может быть, это и не так уж интересно.

ЗОЛОТЫЕ КИНЖАЛЫ

ва месяца в учебной команде кавалерийского полка пролетели быстро. Слесарь-паровозник узловой железнодорожной станции Бологое Симачев стал кавалеристом.

— Имя?

— Владимир!

— Отчество?

— Иванович!

— Фамилия?

— Симачев!

— Пойдешь в гусары! Стать у тебя гусарская! — снисходительно похлопал по плечу молодого солдата пышноусый ротмистр. Он отбирал рослых, статных солдат в столичные полки.

Но Симачеву недолго удалось прослужить в гусарах. Тысяча девятьсот шестнадцатый год был на исходе. Запасный полк отправили на фронт. В дороге Симачев заболел тифом, попал в госпиталь, провалялся там чуть ли не три месяца, а когда поправился — по всем городам и селам Российской империи бушевала революция.

С отпускным свидетельством на руках неудачливый гусар приехал в родное Бологое на поправку, на целых двадцать дней.

В первый же день он заглянул в паровозо-ремонтные мастерские, навестил товарищей. Встретили Симачева горячо.

— Ух, как вовремя приехал! — радостно говорил старый бригадир слесарей Корней Корнеич Бобылев, учитель и друг Симачева.

Двадцать дней отпуска пролетели быстро, а Симачев не думал догонять свою часть. Да где ее догонишь в таком вихре, какой закрутился с февраля тысяча девятьсот семнадцатого года.

Гусар сменил воинский мундир на промасленную тужурку слесаря-ремонтника. С трудом и не без хитрости товарищи устроили Симачева на работу в мастерские.

— Воюй здесь с нами подле паровозов, на старой своей работе! — говорили они.

Жизнь наступила бурная. Заседания, совещания, митинги, споры.

Рабочие выносили на собраниях резолюции: "Мы верим, что лишь такая власть — власть большинства народа при поддержке рабочего класса, крестьянства и солдат — сумеет справиться с задачами, выдвинутыми жизнью".