Читать «Цивилизации. Образы людей и богов в искусстве от Древнего мира до наших дней» онлайн - страница 38

^{71. Единственный возвышающийся над землей архитектурный элемент мечети Санджаклар — одинокий строгий минарет. Остальное сливается с пейзажем, как будто было здесь всегда.}

Но ислам определенно не является религией, не имеющей искусства. И единого неоспоримого мнения относительно изображений живых существ или Бога в его истории не найти. В некоторых течениях ислама, при определенных обстоятельствах, порой создавались даже изображения самого Пророка, и сохранились свидетельства о том, как первых мусульманских путешественников переполняли эмоции, когда иностранцы показывали им такие изображения (хотя стоит отметить, что это всегда происходило за пределами мусульманского мира). В Средние века в исламе шли дебаты об эстетике, природе красоты, оптике человеческого глаза и нашем сенсорном восприятии окружающего мира. В результате появилось множество историй и притч, содержащих размышления о роли художника и предназначении изображений. Одна из таких притч знакомит нас с частной жизнью пророка Мухаммеда.

Однажды, вернувшись домой, он увидел, что его жена Аиша купила ткань с изображениями живых существ и повесила ее как занавеску. Пророк разгневался и даже не стал переступать порог: ведь это Бог-Творец создал живых существ, а не тот, кто нарисовал узор на ткани. Тогда Аиша сняла занавеску, но не избавилась от нее. Она разрезала ткань и сшила из нее диванные подушки. Очевидно, это решило проблему.

^{72. Паломники, пришедшие к пещере Хира на горе Джабаль ан-Нур, что в Саудовской Аравии недалеко от Мекки, где Пророк медитировал, а затем получил от ангела Божественное откровение.}

Перед нами прекрасная иллюстрация того, что границы приемлемого и неприемлемого могут меняться в зависимости от роли и назначения изображения. Но для понимания того, какую роль изображения играют в исламской культуре, особенно важна граница между искусством и письменным словом. Ведь каллиграфия — искусство «красивого письма» — лежит в основе исламской идентичности с того самого момента, когда Мухаммед получил Божественное откровение (в VII в.), и именно с ее помощью это откровение было записано и распространено. Она не только отличает ислам от многих других религий, но и заставляет задуматься о том, что именно составляет этот «вид искусства» — воплощенный как в единственной изысканно-красивой фразе в мечети Санджаклар, так и во впечатляющих каллиграфических надписях в Голубой мечети, находящейся в центре Стамбула.

Голубая мечеть была построена в начале XVII в. по приказу султана Османской империи Ахмеда и, по замыслу, должна была превзойти размерами и великолепием все другие мечети города (возможно, это должно было компенсировать неоднозначные военные успехи молодого правителя). Некоторые современные архитектурные критики считают, что она чересчур помпезна, но один из современников Ахмеда прибег, что показательно, к военной метафоре, назвав ее «командующим целой армией мечетей». Сегодняшние верующие, паломники и туристы, похоже, согласны с этим определением: миллионы людей приезжают сюда каждый год, чтобы увидеть ее парящие купола и насладиться игрой света и цвета. В мечети нет изображений каких-либо живых существ, стены украшены богатым растительно-цветочным орнаментом, выполненным на яркой глазурованной керамической плитке. И здесь же представлены одни из самых необычных образцов монументальной каллиграфии, какие можно встретить в исламском мире. Создается впечатление, что мечеть была задумана как грандиозная библиотека исламской письменности — письменности на вершине ее могущества.