Читать «Цивилизации. Образы людей и богов в искусстве от Древнего мира до наших дней» онлайн - страница 2

Одна из моих задач — изложить долгую историю того, как мы смотрим. Во всем мире античное искусство и полемика вокруг него по-прежнему вызывают огромный интерес. На Западе оно, в особенности искусство Древней Греции и Рима — учитывая сопричастность людей этой традиции на протяжении многих веков, — до сих пор оказывает огромное влияние на зрителей, даже если мы не всегда осознаем это. Западные представления о том, что такое «натуралистическое» изображение человеческого тела, восходят к культурному перевороту, произошедшему в Греции в VI–V вв. до н. э. То, как мы говорим об искусстве, во многом продолжение дискурса античного мира. Современная идея о том, что нагота женщины предполагает существование хищного мужского взгляда, впервые возникла совсем не на волне феминизма 1960-х гг., как часто думают. Из первой части книги вы узнаете, что такую же дискуссию вызвало скульптурное изображение богини Афродиты, созданное в IV в. до н. э., которое считается первой в классической Греции статуей обнаженной женщины, выполненной в натуральную величину. А некоторые из первых известных нам интеллектуалов яростно спорили о том, насколько правомерно изображать богов в человеческом обличье. В VI в. до н. э. один греческий философ едко заметил, что, если бы лошади и быки умели рисовать и лепить, они изображали бы богов подобными себе — лошадьми и быками.

Вопрос, заданный Кларком: «Что такое цивилизация?» — для меня также один из важнейших. Две части книги основаны на двух программах, которые я подготовила для новых выпусков «Цивилизаций», впервые показанных в 2018 г. Это была попытка не «переделать» версию Кларка, а посмотреть на поднятые им вопросы свежим взглядом с более широкой перспективы, выйдя за пределы Европы (Кларк один или два раза «пересекал» Атлантику, но и только) и обратившись также к доисторической эпохе, на что указывает использование множественного числа в названии.

Я даже больше, чем Кларк, озабочена полемикой вокруг идеи цивилизации и отсутствием согласия среди спорящих, а также тем, как это изменчивое понятие обосновывают и отстаивают, прибегая в качестве мощного орудия к идее «варварства»: «мы» знаем, что «мы» цивилизованны, противопоставляя себя тем, кого считаем нецивилизованными, тем, кто не разделяет наши ценности или кому нельзя их доверить. Цивилизация в равной мере процесс включения и исключения. Граница между «нами» и «ими» может быть внутренней (на протяжении большей части мировой истории идея «цивилизованной женщины» заключала в себе противоречие) или внешней, о чем свидетельствует слово «варвар» — поначалу это было уничижительное и этноцентрическое древнегреческое обозначение чужаков, которых невозможно понять, потому что они бормочут что-то невразумительное: «бар-бар-бар…» Неудобная правда заключается, однако, в том, что так называемыми «варварами» могут оказаться люди, имеющие иной, отличный от нашего взгляд на то, что значит быть цивилизованным и что важно в человеческой культуре. В конце концов, что для одного — варварство, для другого — цивилизация.