Читать «Сначала исчезли пчёлы...» онлайн - страница 238

— Выше подними руки! — приказывает более грубый голос, и я задираю их высоко над головой.

— Кто такой, что тут делаешь? — старается сержант сделать свой писклявый голос более грозным.

— Мы? — глупо переспрашиваю я. — Гуляем.

— Кто это мы? — упирается мне стволом в грудь старший офицер.

— Мы? — снова спрашиваю. — Мы! — киваю на зажатую меж пальцами вязаную перчатку. — Мы всегда тут гуляем. Мы ищем…

— Чего ищем? — немного опешил старший патрульный.

— Мы ищем… Кто, где, когда, зачем — неважно. Мы ищем, ищем, ищем… — начинаю я нести сумбурный бред. — А пока не находим! Потому, что Марс, готовый к битве, ещё не указал нам на… на что? На нашу «Альфу». А без «Альфы» нам не добраться до «Омеги». И потому мы ищем, ищем, ищем, ищем…

— Да это псих, какой-то! — отстраняется старший наряда. — Сержант, давай пакуй его!

— Да, на кой он нам сдался?

— А что — пустыми приезжать в участок, как вчера? Сказали — выполняй без разговоров!

— Ищем, ищем, ищем, ищем… — продолжаю тараторить бессмыслицу, подёргивая головой, пока сержант заковывает меня в наручники, даже не пытаясь изъять стиснутую в кулаке «психа» тряпицу.

Проходя мимо фар спецавтомобиля, я припускаю перчатку, и она повисает на одном-единственном большом пальце. Надеюсь им видно, что всё хорошо. Всё так, как и должно быть. Кто скажет, что так всё и было предначертано, может оказаться прав, ровно с такой же вероятностью, с какой может и заблуждаться.

И я такой же. Могу быть прав, могу ошибаться. Но — это я. Это мои решения. Это мои мазки на полотне, ниспосланном нам звёздами. Кривые, косые, похожие на кляксы, но мои! Я сам решаю, как разукрашивать свою картину. Может сейчас я просто залил всё чёрной краской. А может смысл в другом — в том, что я вымазал всю мрачную палитру исключительно на своё полотно, не оставив тёмных красок другим художникам — соседям по мастерской. Это эгоизм, я знаю. Ведь теперь я смогу прожить сегодняшний день так, чтобы не стыдно было встречать завтрашний. Будет ли он у меня — вопрос открытый. Главное, что он будет у других — тех, в ком мой личный смысл жизни, и в тех, кто помог мне к нему прийти.

В любом случае, у меня период, когда мою свободу можно было назвать свободой, без заключения этого слова в кавычки. Я делал то, что было должно, для отягощения или же разгрузки моей и только моей совести, а не пластмассовой, коллективной. Я шёл к тому, чтобы без опаски дышать полной грудью, и не замечал, как свободно дышу уже на пути к своей цели. В тридцать лет я понял, каково это. Не успел насладиться, но, хотя бы, узнал. Большинству не дано и этого…

Эпилог

Семь розовых, три жёлтых, периодически попадаются белые, но нечасто — вот мой недельный календарь. Поначалу были ещё красные и тоже розовые, но продолговатые — но их я не распробовал, слишком уж быстро они исчезли из моего рациона. Потому — их не считал. Считать обычными розовыми и жёлтыми — самый верный способ не сбиться. Розовых было 86, жёлтых 43. Розовые, конечно, вкусные, но злоупотреблять ими не стоит, хотя врач говорит, что они помогут тому, что у меня в голове. Как оно называется? Забыл… Ну, да ладно. А вот жёлтенькие, как раз, сделают так, чтобы не забывалось — вот!