Читать «Сорок тысяч жизней Чарльза Форта» онлайн - страница 9

Основная заслуга Чарльза Форта и заключается в том, что он подобрал все эти бездомные, заброшенные, ненужные никому факты и нашел в себе достаточно смелости, чтобы признать их заслуживающими внимания; попытался за разрозненными частями увидеть целое; за деревьями — лес. В этом он и равен самым великим ученым нашей планеты. Теперь уже можно как угодно относиться собственно к его умозаключениям — принимать или категорически протестовать но нельзя отрицать того, что самый важный шаг, который ведет к открытию, к кризису, к перелому — он сделал.

Появление новых научных дисциплин и, кстати говоря, новых направлений в искусстве обусловило ту особенность, что их создатели выступали вначале исключительно как любители, самоучки, каждый из которых, проделав подобную работу, мог бы повторить вслед за Кантом, что вся метафизика не могла оказать ему никакой помощи, вследствие того, что она сама должна была доказать свое право на существование.

В самом деле, Маркс, Станиславский, Фрейд, Хлебников, зачинающие принципиально альтернативные — в тот период — явления (для которых как таковых еще не было создано языка. Стоит напомнить о создании специального математического аппарата теории относительности), выступают как любители. Эйнштейн, отвечая на вопрос, как делаются открытия, заметил: «Всем известно, что это сделать нельзя. Находится невежда, который этого не знает. Он и делает открытие.»

А великий Нильс Бор говорил: достаточно ли эта идея безумна, чтобы оказаться правильной?

Поклонники и последователи Чарльза Форта с восторгом говорили о его уме — «чудесно свободном от всякого школярского жаргона» и всяких корыстных целей. Они понимали, что Форт учит своих читателей думать — думать вообще, а не о том, что предписано на эту минуту.

Правда, среди поклонников обязательно находятся и такие, которые думать не хотят. Они просто готовы слепо следовать за любым учителем, который предложит им новую веру вместо старой. Земля не круглая? Тогда какая? Свет не имеет скорости — а что он имеет?