Читать «Фронтовая любовь» онлайн - страница 20

1.28. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Командир боевиков показывает рукой двум подчинённым, чтобы те прошли через лавки на другой ряд. Но именно этого Митя и не мог допустить. И — не допустил: двумя очередями он положил обоих, а остальные, уходя с линии огня, отшатнулись в лавки левой стороны ряда.

На Митину позицию обрушивается шквал огня, но пули лишь крошат дерево, пластик и рулоны тканей…

1.29. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ТКАНЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

Чуть приподняв голову, Митя видит боевика с гранатомётом: всё правильно, из лавки он стрелять не мог, иначе реактивная струя там понаделала бы дел (минимум контузила его же товарищей). Митя успевает среагировать, дав очередь последними в рожке патронами. Он не видит, попал или нет, тем не менее граната ушла много выше и левее…

Судорожными движениями Митя перезаряжает автомат, даже не сняв с длинного рожка манерный замшевый чехол. Передёрнув затвор, отирает рукавом потный лоб.

МИТЯ (Глубоко вздохнув.)

Ну вот и всё… Господи… Царствие твоё…

Но в этот момент, откуда-то со следующего ряда, с того направления, куда побежала Элеонора, вдруг слышатся шум, крики, а потом и звонкий голос самой журналистки.

ГОЛОС ЭЛИ (ЗК)

Митя, это я! Не стреляй! Я наших встретила, Митя!!!

И действительно — сзади, с чёрного хода, в лавку вваливаются сирийские военнослужащие во главе с тем самым «гостиничным» майором, а потом появляется и Элеонора.

Солдаты и офицеры выскакивают в торговые ряды через Митину баррикаду, занимают позиции и открывают огонь по боевикам, а Элеонора бросается к Мите.

ЭЛЯ (Тревожно, с надрывом.)

Ты живой?! Ты цел?! Боже мой… Господи…

В ответ Митя молчит и тяжело дышит. Он слишком потрясён сейчас, чтобы осознать, поверить в счастливое спасение. Элеонора обнимает его и начинает рыдать в голос.

1.30. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Теперь уже «гвардейцы Асада», куда как более многочисленные, профессионально проводят зачистку рынка…

1.31. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ПРЯНОСТЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

И снова лавка сладостей и пряностей. Митя вытаскивает

из-под прилавка оставленную здесь камеру. Он пытается её осмотреть, однако руки у него трясутся мелкой дрожью.

Никто уже не стреляет. Люди майора занимаются телами двух убитых лейтенантов — их укладывают в приличные позы, закрывают лица платками. Элеонора сидит на полу, привалившись к стене, и судорожно стискивает свои туфли.

Внезапно на плече майора оживает переговорное устройство: он внимательно слушает, а потом что-то коротко пересказывает Мите. Элеонора смотрит на него вопросительно.

ЭЛЯ

Что?! Что он сказал?

МИТЯ (Мрачнея.)

Я так понял… вроде где-то рядом американку убили… журналистку…

ЭЛЯ (Вскидывается.)

Дэнс?!!

1.32. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Элеонора, Митя с камерой наперевес (имущество дорогое, казённое) и майор с несколькими бойцами бегут по рядам наверх, петляя между лавок и магазинчиков.

1.33. ДАМАСК. РЫНОК. КОФЕЙНЯ. НАТ. ДЕНЬ.

Бегущие останавливаются у маленькой кофейни. Здесь, скорчившись в позе зародыша, воет американский оператор Боб Ли. Рядом с ним лежит женское тело без головы — в костюме, который когда-то был бледно-голубым. Отрезанная голова насажена на длинную палку, прислонённую к стене. У головы открыты глаза. И Митя с Элеонорой узнают Пруденс.