Читать «Последний звонок. Том 1» онлайн - страница 7

Элеонора для пущей выразительности топнула ногой. А Брик улыбнулся. Повернувшись к дверям, он качнулся и упал на них. Я дернулся, но Брик, не глядя, выставил мне навстречу левую руку:

— Нормально. Сейчас все пройдет.

Мы втроем наблюдали, как он выпрямляется, держась за ручку двери, как тянет ее на себя и исчезает внутри ЗАГСа.

— Жуткий парень, — заметила Элеонора. — Как за такого можно выйти — не понимаю. Хотя, при таких родителях, можно и за крокодила выйти, ничего уже не страшно. Нет, вот ты мне скажи, нафига в таком возрасте нужны родители? — Элеонора обращалась то ко мне, то к Жанне. — Мое мнение: они после шестнадцати лет должны отмирать, как рудименты, если ничего, кроме детей, делать не умеют.

— Добрая ты, — вздохнула Жанна.

— Ой, если б ты знала, какая я добрая, уже бы икону с меня писала, Барби ты наша коллекционная.

Элеонора увернулась от подзатыльника, мерзко хихикая. Год назад, впервые увидев Жанну в доме моих родителей, она впала в глубокую задумчивость, а за ужином хлопнула в ладоши и воскликнула: «Во! Вспомнила, кого ты мне напоминаешь. Барби!»

Первое время я сам не знал, как относиться к этому. Особенно когда услышал, что Даша, дочь Элеоноры, шепотом спрашивает у мамы: «А когда мы еще приедем в тетю Барби играть?»

Увидев, что я тоже достал сигареты, Жанна поморщилась:

— Ладно, я внутрь пойду.

Когда за ней закрылась дверь, я сказал:

— И вовсе она не похожа на Барби.

— Тебе видней. Я в куклы не играла, с пистолетом бегала, — тут же стала серьезной Элеонора. — Деньги привез?

Мне сделалось не по себе от ее требовательного взгляда. Сразу навалилось все: и утренний разговор с врачом, и серая хмарь на небе, и этот последний год, за который я с места не двинулся, как ни старался.

Достал из внутреннего кармана пиджака конверт, отдал Элеоноре. Хоть бы вид сделала виноватый, что ли. Куда там! Схватила, открыла, смотрит.

— Может, уберешь?

— Не мешай, я считаю.

— Эля, там одна бумажка в тысячу рублей.

— Ну, ты же не обломался для нее конверт купить, дай и мне повыпендриваться. Конверт, кстати, в следующий раз с маркой бери, я ей тогда еще по письму в месяц буду писать. Заметь, за те же деньги!

Дождавшись, пока Элеонора наиграется и бросит конверт на переднее сиденье «Пежо», я спросил:

— Ну и как она?

— Нормально. Бухает.

— И все?

— Все.

— Ты с ней хотя бы говорила об этом?

Элеонора посмотрела на меня с жалостью:

— Говорила, Дима. Так и сказала: «Маша, зачем ты бухаешь? Не бухай». А она мне: «А я, Элечка, не бухаю. Это тебе кажется».

Мне хотелось ее ударить. За эту наигранную жалость, за эти деньги в конверте. Времени все меньше, скоро начнется церемония. Надо идти внутрь, но я стою здесь и смотрю в глаза той, которую считаю лучшим другом.

— Все очень плохо? — тихо спросил я.

— Дим, ты меня вообще хорошо знаешь? — отозвалась Эля. — «Очень плохо» — это когда ты стоишь на дне могилы, которую только что вырыл, а вокруг — пятнадцать человек с автоматами и экскаватор. А в любой другой ситуации запросто можно встать, отряхнуться и уйти.

— Не все так могут. — Я сделал последнюю затяжку.