Читать «Черновой вариант» онлайн - страница 17

Потом я поправился и не спросил, где бабушка.

Боялся: мне расскажут, а я опять не заплачу. И все подумают — какой злой и черствый ребенок.

У бабушки, как и у мамы, были пресветлые глаза и вокруг них пречерный ободочек коротких ресниц. О бабушке я всегда думаю с большой нежностью.

9

Мне трудно представить, что Тонина живет обычной жизнью: присутствует на педсоветах и родительских собраниях, получает зарплату и ходит в магазин, готовит обед. Засыпая, я воображаю, что стою перед ней на одном колене и протягиваю букет гладиолусов.

Она, в сиянии, улыбается мне.

Я часто задумываюсь: какой Тонина учитель? Наверно, хороший. В прошлом году Тонина пришла к нам и сразу же удивила.

Наша прежняя учительница литературы вела уроки, слово в слово по учебнику. А Тонина говорит: «То, что в учебнике, я вам повторять не буду. Не маленькие, сами прочтете. Но отвечать мне будете по учебнику.

Извольте знать биографию Пушкина и разбираться в датах». И она стала рассказывать, каким в начале девятнадцатого века был наш город, какие строили дома и носили платья, какие книги в то время читали, как относились к писателям и кто был властителем дум. И про царя, и про войну, и про декабристов. И про Пушкина. Про его характер, привычки, родных и друзей.

Это был необычный урок. Слушали мы с открытыми ртами. Самое неожиданное, что после этого с интересом взялись за учебник. А когда Тонина задала самим выбрать и выучить стихотворение Пушкина и вызвала всего троих, случилась совсем уж странная вещь. Раньше бы только обрадовались: не вызвали, — значит, повезло. Теперь же многие почему-то захотели прочесть выученное стихотворение, и после уроков осталось человек десять. Тонина стояла лицом к окну и слушала.

И оттого, что она отвернулась, исчезло ненужное смущение. Обычно у нас стыдятся читать с выражением.

Отбарабанил наизусть — и с плеч долой. А тут ребята читали так хорошо, как никогда.

Я сказал, что пришел просто послушать.

В пятницу у нас литература последним уроком, и часто несколько человек остается поговорить с Тониной.

Читают ей стихи. Разные, не обязательно из тех, что мы проходим.

Но не всегда у нас такие интересные уроки, как тот, пушкинский. Тонина человек настроения. Иногда как первомайский салют, а бывает и сильно не в духе.

Тогда и атмосфера у нас совсем другая, никаких шуток и никакого взаимопонимания. Придет:

— Коваль! Расскажи-ка мне, как ты понимаешь смысл заглавия «Гроза»? Тон официальный, ничего хорошего не сулит.

Коваль вразвалочку поднимается, напускает на лицо мучительную сосредоточенность, брови ходят — это должно означать работу мысли.

— Он, Островский, в этом произведении показал…

— Что же он, Островский, показал в этом произведении?

Черепанова шепчет:

— Бездушный мир чистогана.

— Бездушный мир чистогана, — повторяет Коваль.

— Хорошо. Черепанова, спасибо. Ну, и что же дальше?

Тонина кажется даже ростом меньше и худее. Постукивает карандашом, в упор смотрит на крышку стола, потом вдруг, почти не поднимая головы, так же в упор на Коваля. Класс не дышит.