Читать «Остраконы» онлайн - страница 103

И всё сбылось спустя много-много лет. А сейчас я беру с собой человека. Он быстро, за пять дней, проходит курс молодого бойца, погружается вместе со мной и за один день видит то, к чему я шел 25 лет там или 30. Это обидно по-человечески, согласитесь.

Слушатель: Вот, я тоже говорю о красоте. Кроме того, что я актриса, я уже очень много лет преподаю в Академии театральных искусств в Санкт-Петербурге. Во-первых, мы читаем все ваши книги, связанные с тишиной, с музыкой… Всё прекрасно. Но, к сожалению, сегодняшние дети (обольщаться нельзя) и родители – они не отличают этих тонов – Баха от Моцарта, Шопена. Вы же отличаете английский язык от немецкого? Это они слышат. Музыку они практически не слышат. Не слышат родители. И вот сегодняшняя встреча – она замечательная. Но сидят люди, которые, всё-таки понимают что-то про это и знают. Есть ли какая-то возможность организовать программу, как ни странно, когда мэтры или ваши ученики не по аквалангу выходили бы к детям, да? Вот, какая-то должна быть огромная проведена в стране работа, потому что тут уже надо работать и с родителями, которым сейчас всего-то 36–40 лет, да? И с детьми.

А. МАКАРЕВИЧ: Вы абсолютно правы. Это опять цепочка, в которой нет разрыва. Дело в том, что это дети тех родителей, которые не знают и не умеют до детей донести то, что следует. Если человек сам не очень разбирается и не очень любит музыку, он не сможет сделать так, чтобы его ребёнок эту музыку полюбил, если просто ребёнок случайно вдруг Богом не поцелован. Рождаются гениальные дети, но нечасто.

Это сложнейшая задача. Мы начинаем учить детей поздно. Они сегодня, по-моему, с грудного возраста уже всё фиксируют, всё запоминают. И я не знаю, как быть с теми родителями, которые не в состоянии дать своим детям представления о красоте, потому что, вообще говоря, красота – не только искусство, не только музыка. Это, как кто-то здесь правильно сказал, ещё и красота внутри. Красота поведения, красота поступков, красота выбора пути, в конце концов.

Слушатель: Готовы ли вы, как Юрий Борисович Норштейн, например, вести для детей уроки музыки? Вот он ведёт уроки живописи для детей. А вы бы вели уроки музыки, чтобы они отличали… Я, правда, не очень верю, что Шопена от Баха дети не отличают.

А. МАКАРЕВИЧ: Я боюсь, что преподаватель – это особый талант. Это очень непростая профессия, и у меня нет какого-то очень важного качества. Я однажды на протяжении нескольких месяцев преподавал рисунок детям, больным костным туберкулёзом. Они должны были по полгода там, по году иногда лежать в достаточно трудных позах. Поэтому всё, что им было доступно, они очень ценили. И они были такой повышенной восприимчивости ко всему, что им приносят. И всё-таки я в какой-то момент себя ловил на том, что мне не хватает элементарного терпения, потому что надо уметь открыть каждую дверцу. Если меня понимают, то… А кто-то нет. Значит, с ним надо быть терпеливее. Этого качества мне не хватает.